Если бы Энди в тот день не участвовал в судебном разбирательстве под председательством судьи Роупера, он, возможно, отнесся к истории, которую рассказала ему Хетти Хаустон, более скептически. В самом деле, обе женщины произвели на него хорошее впечатление, особенно юная Хетти. Хотя она была вся перепачкана пылью от рухнувшей тюрьмы, Энди еще ни разу не встречал за свои двадцать девять лет девушку, к которой его так сильно влекло.

— Ну, какие у вас теперь планы?

— Планы? — Хетти говорила презрительно. — У мамы, возможно, сломана нога, но мы ведь все еще пленники генерала Ивинга.

— Это вы оставьте мне. Даже генерал Ивинг не может не подчиняться закону. Президент Линкольн приостановил действие предписания относительно представления арестованного в суд для рассмотрения законности ареста, но ведь есть другие законы, а в Вашингтоне найдется не один человек, который питает благосклонность к Маккримонам. Как вы думаете, мэм, вы уже в состоянии передвигаться, если я найду пару сильных парней, чтобы они помогли вам добраться до моего дома? Он — не роскошный, но я гарантирую, что он вам понравится гораздо больше, чем старая тюрьма.

— Почему это вы с такой охотой помогаете нам? — выразила сомнение Хетти.

— С охотой? — Энди подумал, что Хетти выглядела ужасно соблазнительной, когда стояла перед ним с лицом, перепачканным грязью, с неприбранными волосами, а все ее тело показывало гордое презрение. — Я — прокурор, Хетти. Все, чего я добиваюсь, — это правосудия.

Генерал-майор Томас Ивинг так и не предпринял никаких действий, чтобы вернуть обеих женщин под стражу. Возможно, он так и не узнал об их освобождении, а скоро у него возникли более серьезные дела, которые пришлось решать.

Известие о трагедии в Канзас-Сити достигло средних штатов на Западе во всех подробностях. Когда Уильям Квонтрилл услышал эту историю, ни он, ни его большая армия партизан не сомневалась, что этот несчастный случай был подготовлен намеренно генералом Союзнических войск.

Неделю спустя партизаны напали на городок Лоренс в штате Канзас подобно библейской чуме. За несколько часов кровопролития они перестреляли всех мужчин и мальчиков, достаточно взрослых, чтобы держать ружье, а затем город подожгли. Когда они поспешно ускакали в место, где скрывались, они оставили позади сто пятьдесят трупов и почти две сотни сгоревших домов. Южная «гордость» была удовлетворена.

Двадцать пятого августа тысяча восемьсот шестьдесят третьего года генерал Ивинг издал Приказ за номером одиннадцать. Он подтвердил те слухи, которые ходили неделями: каждый мужчина, женщина или ребенок, которые проживали на расстоянии более мили от поста Союзнической армии, должны быть выселены из своих домов, а для обеспечения выполнения приказа были посланы канзасские солдаты. Уже через несколько дней приграничные области лежали в руинах, работа целых поколений людей свелась на нет, дома были сравнены с землей, урожай выжжен.

После того как мать и дочь Хаустон поселились в его доме, Энди переехал к шерифу Фелпманну и его жене. Жена шерифа взяла на себя помощь двум бездомным женщинам. Эта договоренность была хороша сама по себе, однако для Энди это означало, что он гораздо меньше встречался с Хетти, чем ему хотелось.

Когда он случайно заглядывал к себе в дом, Хетти обычно отмалчивалась, оставляя своей матери высказывать благодарность, которую, как она настаивала, обе они чувствуют за его благодеяние.

Поэтому для Энди было неожиданностью, когда однажды дверь в его контору отворилась. Он оторвался от стола, чтобы посмотреть, кто пришел, и увидел стоящую перед ним Хетти.

— Хетти! Какой приятный сюрприз… — Выражение его лица внезапно изменилось.

— Что-нибудь произошло? Генерал Ивинг…?

— Нет, ничего особенно плохого не случилось…

Казалось, Хетти была в затруднении, не решаясь сказать, зачем она пришла, и Энди подбодрил ее:

— Если я могу чем-то помочь, я сделаю это с удовольствием, Хетти.

— Почему?

На минутку она стала той же прежней дерзкой бунтаркой, и Энди еле удалось сдержать улыбку. Вместо этого он дал вполне серьезный ответ на ее вопрос.

— Потому что этой войне уже два года, а мне пришлось увидеть такое, что не каждому довелось. Я заработал себе хромоту, которая останется со мной на всю жизнь, и мне пришлось везти домой тело своего отца с поля сражения. Я уже почти забыл, что в мире есть красота, пока я не увидел тебя, стоящей в развалинах тюрьмы Ивинга.

Энди был сам поражен своим красноречием. Его слова были полны чувства и неподдельной искренности.

Взгляд Хетти упал на ногу Энди, которую он вытянул в тщетной попытке найти ей удобное положение.

— Простите. Жена шерифа Фелпманна рассказала мне, что вы были ранены, но я не знала остального.

Она посмотрела на него, и их глаза встретились.

— Может, то, что вам пришлось много страдать, поможет вам понять мои опасения. Сейчас мой отец должен быть на обратном пути в Сент-Луис. Я ужасно боюсь, что он вернется на нашу ферму и его заберут люди Ивинга. Его южный акцент будет достаточной причиной для того, чтобы повесить его на ближайшем дереве.

— Тогда нам нужно сделать так, чтобы он не ехал прямо домой, а двинулся прямо сюда, в Канзас-Сити. Давай пойдем к шерифу Фелпманну. Может быть, будет возможно телеграфировать в конторы шерифов по пути, которым он возвращается, чтобы телеграмма дошла до него.

Последствия войны принесли с собой очень мало благ, но, одним из них было быстрое распространение телеграфного сообщения по всей стране. Это означало, что у них будет возможность определить местонахождение Уильяма Хаустона и благополучно направить его в Канзас-Сити.

Когда ее отец прибыл целым и невредимым, в отношениях Хетти Хаустон и Энди произошел поворотный момент. Она больше не считала его своим врагом и даже давала понять, что ей приятны его комплименты, но порой ее горячий темперамент, которым она была обязана своему ирландскому происхождению больше, чем шотландским предкам, брал верх, особенно когда Энди пытался поддразнить ее.

Энди очень хорошо поладил с отцом Хетти. Уильям Хаустон был честным и прямолинейным человеком, но иногда он выдавал такие всплески темперамента, которые не оставляли сомнений в происхождении горячности Хетти. Уильям Хаустон переживал трудные времена, и лишенный собственности фермер не стеснялся в выражениях, когда видел перед собой сторонников генерала Ивинга.

Энди беспокоился, что Уильям Хаустон либо будет арестован Ивингом, либо впадет в такое отчаянье от ужасно тяжелого положения, в которое он попал, что решится, невзирая на все опасности, вернуться на ферму, которая была на приграничной земле.

Теперь мать Хетти поправлялась, и Энди пришла в голову идея, которая, как он надеялся, обеспечит безопасность всему семейству Хаустонов. Он отвез их на ферму Маккримонов в Озарке. Это было большое владение, и соседи там симпатизировали лишенному собственности фермеру и его семье. Энди было нетрудно убедить Уильяма взяться за работу по управлению фермой до тех пор, пока не кончится война и пока он не сможет вернуться на свою землю.

План очень хорошо подходил Энди, и вскоре он стал уже находить причины, чтобы почаще навещать родной дом, а ведь ферма последние годы была для него только напоминанием об умершем отце. Это соглашение и Хаустонам прекрасно подходило. Уильям Хаустон — трудолюбивый прирожденный фермер, он ввел множество усовершенствований на земле Маккримонов.

В январе тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года губернатор Гембл умер, и с его уходом политика штата Миссури скатилась к полнейшему беспорядку. В начале тысяча восемьсот шестьдесят пятого года в последние месяцы Гражданской войны Энди уехал из Канзас-Сити и вернулся домой в Озарк. Штатом был издан декрет, согласно которому все должности судей, окружных клерков, окружных прокуроров, шерифов и окружных регистраторов объявлялись вакантными.

Вскоре после своего возвращения, Энди взял Хетти на прогулку верхом по холмам в самом сердце земли Маккримонов, и, глядя на огромную ферму, которая была отвоевана у диких лесов трудами его отца и деда, он сделал ей предложение, которое было принято.