- Мне жаль, - прошептала я, не зная, что еще говорят в таких случаях.

   - Вот так и поломал себе жизнь, - продолжила Мария. Видимо, наболело, хотелось выговориться. - Родителей давно в живых нет. Только я у него осталась. Вот и стараюсь, как могу. С ним больше времени провожу, чем с собственными детьми. А он после той катастрофы совсем озлобился. Только и знает, что ворчит, - она всхлипнула, достала из кармана платок и промокнула глаза. - Вы простите, что я тут с вами разоткровенничалась. Устала. Но кому ж он кроме меня нужен...

   Ночью я долго не могла заснуть. Досчитав примерно до трехтысячной овцы, оставила попытки отправиться в царство Морфея и перебралась к окну. Пейзаж за ним изменился в лучшую сторону - посыпался первый в этом году снег. Я не люблю зиму, но сейчас не могла оторвать глаз от белого чуда. Пушистые хлопья, кружась, падали с темного неба и в свете фонаря оживали, превращались в настоящих сказочных существ. Как было бы здорово сейчас прогуляться под ними. Раскинуть руки и кружиться, кружиться. Хватать ртом снег и громко смеяться.

   Но я в палате. Сижу на холодном подоконнике и из последних сил сдерживаю слезы. Как жаль Михаила и Варю! А я еще считала свою жизнь - кошмаром. Глупый подросток! Подумаешь, папа вечно занят. Ну и пусть с нами живут мачеха и сводный брат. Я не золушка. Для отца я всегда буду номером один.

   А ведь Злата знала! Все поняла про каждого из нас, про наш истинный возраст. Варе действительно лучше в Потоке. Там она может снова быть молодой, здоровой и счастливой. А Михаил! Зачем, зачем я поддалась импульсу?! Варвара оказалась права, мне не стоило его уводить. В реальном мире он никогда не найдет покоя...

   Утром, собирая вещи, я решила прояснить еще один вопрос. Глянула на сосредоточенное лицо бабушки, крутящую в руках мою косметичку, и на папину спину у окна. Он в сборы не вмешивался, лишь время от времени поглядывал на наручные часы.

   - Пап, бабуль, с тех пор как очнулась, в голове одно имя крутится, - как бы невзначай произнесла я, укладывая в сумку последнюю футболку. - Может, вы знаете, откуда оно? Аркадий Дунайский.

   Послышался красноречивый грохот. Это бабушка выронила косметичку, слава богу, закрытую, а то пришлось бы собирать лаки, тени и помады по всей палате. Что ж, другого ответа и не требовалось. И пусть папа быстро взял ситуацию под контроль, я узнала, что хотела.

   - Наверное, из фильма какого, - небрежно заметил он, поднимая с пола косметичку и кидая ее в сумку. - Ну что, готова? Едем домой?

   - Едем, - кивнула я, ни одним мускулом не выдав душевного состояния.

   Значит, был Дунайский. И похищение - не бред, родившийся в коме. А раз так, стало быть и ссора между отцом и дедом тоже случилась в реальности. Спросить об этом? Нет, не хочу. Наверное, я действительно тот самый страус. Я не готова к правде. Пока не готова...

   Через две недели позвонила Любаша. Долго мялась, а потом все-таки сказала то, ради чего набрала наш номер. Правда, прежде стрясла с меня обещание не буйствовать.

   Накануне ночью умерла Варвара. Тихо, так и не придя в себя.

   Странно, но я не заплакала. Впрочем, я и раньше не было плаксой, а события последних недель, наверное, еще сильнее закалили мою душу. Однако я четко помню бесконечные грусть и пустоту, которые преследовали меня в ту зиму. Лишь по весне, когда я впервые побывала на кладбище, тоска отступила.

   Там было очень спокойно, в месте, где балерина нашла последний приют. Стоя у аккуратной могилки, на которой стала пробиваться первая трава, я осознала, что все случилось именно так, как хотела сама Варвара. Да, в реальном мире ей было отпущен всего месяц после нашего с Михаилом бегства. Но кто знает, сколько прошло в Потоке? Быть может, годы? В любом случае она, наверняка, использовала подаренное время с толком.

   Я снова вспомнила ее последний танец. В тот памятный вечер Варя не играла лебедя. Она действительно им была. Прощалась со сценой, проживая на ней целую вечность.

   Пора и мне научиться жить полной жизнью. Здесь в настоящем мире. Я вернулась и должна, наконец, повзрослеть. А с Потоком покончено. Нужно сделать выводы и двигаться дальше.

   С этой мыслью я покинула тихое кладбище.

   Как же я ошибалась. Но прошло более пяти лет, прежде чем я узнала об этом.

   ****

   2010 год

   Я еще раз посмотрела на бледное лицо нового пациента - пожилого с залысинами мужчину, приходившегося близким другом шефу. Нет, он не в Потоке. Обычная кома, как у сотен людей. В тот странный мир забирают далеко не всех. По какой причине? Загадка. За семь лет работы мы так и не узнали ответа.

   Кивнув Семенычу, я вышла в коридор нашего отделения реанимации и интенсивной терапии и отправилась прямиков к кабинету заведующего, где сейчас сидела моя бывшая подруга.

   - Куда мимо президента? - оглушил веселый бас.

   Любаша. Спустя тринадцать лет она, по-прежнему, работает здесь. Сейчас ей тридцать шесть, успела дважды выйти замуж, обзавестись парочкой отпрысков мужского пола, такими же неугомонными, как сама. Как и в мою бытность пациенткой, она строит всю клинику - от больных до главврача.

   - На разборки, - сделала я большие глаза и показательно закатала рукава белого халата.

   - Ох, Александра Викторовна, чует мое сердце без крови не обойдется, - подыграла моя любимая медсестра. - Могу снабдить боеприпасами и защитной амуницией. Чего смеешься? Сань, я серьезно, - она извлекла из стола бейсбольную биту, каску и игрушечное ружье, стреляющее кстати весьма ощутимыми пульками - знаю не понаслышке, у двоюродного племянника такое же.

   - Откуда?

   - Ха! Пройди по этажам, и не такого добра насобираешь. Сань, возьми хотя бы каску. Если что, собаке на морду наденешь. У Светки теперь не Каспер, а новая псина. Кто ж знает, что у нее там на уме.

   - Люб, это же не боевой пес, а собака-поводырь.

   - Смотри сама, - театрально замахала на меня Любаша. - Мое дело предупредить.

   Светка сидела спиной к двери. Русые волосы были собраны в куцый хвост на затылке. Палка прислонена к столу, овчарка (в наморднике) смирно лежит у ног, положив голову на лапы. На мое появление пес едва отреагировал, мельком глянув в мою сторону.

   - Здравствуй, Саша. Не сомневалась, что ты зайдешь, - Света всегда распознавала мои шаги. Раньше - в прежней жизни - говорила, что я передвигаюсь слишком стремительно, легким галопом.

   Она потеряла зрение в двенадцать лет. Падение от толчка в спину, подаренного одноклассницами, привело к тяжелой травме головы, а та, в свою очередь, к слепоте. Но в Поток Света попала несколькими месяцами позже. Когда после очередной операции стало окончательно ясно, что зрение не вернется, девочка решила свести счеты с жизнью. Наглоталась таблеток и впала в кому. Я не нашла Свету тринадцать лет назад, потому что она лежала в другой больнице.

   - Симпатичная собака? Как зовут?

   - Спайк. Отвечаю сразу и на следующий вопрос: Каспер еще жив, но он слишком стар, чтобы работать. Живет у мамы, она о нем хорошо заботится. Если со светскими любезностями покончено, предлагаю перейти к делу.

   Я не возражала. О собаке заговорила лишь потому, что мне действительно нравился Каспер, и я надеялась, что пес еще не отправился в мир иной.

   - К делу, так к делу, - довольно-таки резко бросила я. - Так что ты там наговорила моему начальнику?

   - Правду, - ни капельки не смутилась Света. - Не больше и не меньше. Если ты решила, что это из-за тебя, то за последние годы у тебя развилось гипертрофированное самомнение. Слишком долго гуляешь по Потоку, видимо, почувствовала себя божеством.

   - Не зарывайтесь, Светлана Геннадьевна, - посоветовала я сквозь зубы. - Решила говорить, говори. Что ты видела?

   Наверное, со стороны подобный вопрос, обращенный к слепой девушке, звучал, мягко говоря, странно. Однако, я не оговорилась. Погружаясь в Поток, Света могла видеть. Точно так же как Варя танцевать, а Михаил ходить. Единственное, девушке почему-то не давали воспользоваться остальными "благами". Она бродила по слоям, но оставалась невидимой и неосязаемой. Прикасаться к чему-либо ей тоже не позволяли. Бестелесный призрак, безропотный наблюдатель - вот кем Света Тимофеева теперь являлась в Потоке.