В начале декабря 1237 года Бату через мордовские леса вышел на реку Воронеж, служившую границей Рязанского княжества. Он послал к великому князю Рязанскому Юрию Ингваревичу послов — «жену чародеицу и два мужа с ней» — и потребовал десятины во всем: в людях, в конях, в князьях. Большой совет в Рязани отверг требования Батыя: «Деды и отцы наши дани никому не давали и в рабах ни у кого не бывали, а за свою честь и отечество умирали: так и мы хотим честь свою оружием или смертью сохранить!» Ответное рязанское посольство к Батыю принесло хану богатые дары, но покорности он так и не дождался. Посольство возглавлял сын Юрия князь Федор Юрьевич. Батыю было известно, что у Федора очень красивая жена. «Дай мне, княже, ведети жены твоей красоту», — потребовал хан. Князь Федор ответил отказом, за что и он сам, и его спутники были зверски убиты. Когда супруге Федора, княгине Евпраксии, сообщили о гибели мужа, она «ринулася из превысокого храма своего с сыном своим со князем Иваном на среду земли и заразися до смерти», то есть убилась.
Великий князь Юрий Ингваревич послал за помощью в Чернигов и во Владимир, но тщетно. «О господиа и братия моя, — обратился князь к боярам своим, — еще от руки Господня благая прияхом, то злая ли не потерпим? Лутче нам смертию живота купити, нежели в поганой воле быти». И выступил с воинством на врага, на реку Воронеж. Началась злая сеча. Рязанцы, муромцы, пронцы бились с врагом, превосходящим их численно в десятки раз, и все пали геройской смертью, в том числе и князь Юрий Ингваревич. Из князей в живых остался только князь Олег Ингваревич Красный. Он истекал кровью от многих ран, и его взяли в плен поганые. Батый, потрясенный мужеством и красотой Олега, хотел его «изврачевати от великих ран и на свою прелесть возвратити». Олег гордо отказался и был осужден на долгий и мучительный плен (он пребывал в плену до 1252 года).
«Батый начал воевать Рязанскую землю и велел бить, и сечь, и жечь без милости». 16 декабря татары подошли к стенам Рязани и осадили ее. В городе было только 4 тысячи защитников, и татары превосходили их более чем в сто раз. Оборону возглавил Игорь Ингваревич. Он надеялся отсидеться за крепкими стенами, пока не подойдет войско великого князя Владимирского Юрия. Но Юрий все не шел. Тогда племянник Игоря князь Роман Ингваревич вышел из крепости и напал на татар. Силы оказались неравными, и князь Роман был вынужден уйти на север. Шесть дней татаро-монголы штурмовали город. 21 декабря Рязань пала. Монголы ворвались в соборную церковь Пресвятой Богородицы, служившую последним прибежищем осажденным. Они посекли под сводами храма княгиню Агриппину Ростиславну со снохами, княгинями и внуками. Там же были сожжены все люди, в том числе епископ Рязанский с духовенством. Все жители погибли. Город разграблен и сожжен. Чудные соборы Рязани разорены, а их алтари залиты кровью. «И все узорочье и красота рязанские погибли!» — записал летописец.
От Рязани несметные полки татарские устремились по льду реки Оки к сильной крепости Коломне, которая находится у впадения речки Коломенки в Москву-реку. По пути были сожжены города Ольгов, Переяславль Рязанский, Пронск, Ижеславль и другие. Немного не дойдя до Коломны, на поле к северу от Оки татаро-монголы увидели русское войско, 1700 человек, которое готовилось напасть на них. Это было войско рязанского боярина Евпатия Львовича Коловрата. Тот частью привел его из Чернигова, частью собрал по Рязанской земле, разгромленной Батыем. Коловрат напал на татар словно жалящая оса. Началась сеча. «Еупа-тию тако их бьяше нещадно, яко и мечи притупишася, и емля татарские мечи и сечаша их», — пишет автор «Повести о разорении Рязани». Изумленные монголы подумали, будто мертвые рязанцы восстали против них. А Евпатий несколько раз проехал татарские полки, «бьяше их нещадно». Батый послал на Евпатия шурина своего Хостоврула с полком, чтобы взять богатыря живьем. Хостоврул съехался с ним в поединке. Рязанский боярин был могучим воином и рассек Хостоврула своим мечом от макушки до седла на две половины. Оставалось прибегнуть к последнему средству — стенобитным орудиям, которые татары навели на воина. И так убили его. Тело Евпатия принесли в стан Батыя. По преданию, он собрал своих темников и ханов и, подивившись величине тела и мощи русского богатыря, сказал: «Если бы у меня такой служил, держал его против сердца своего». Тело Евпатия отдали оставшимся в живых рязанским воинам. Татары отпустили их, не причинив им вреда.
Хан Батый еще из Рязани направил во Владимир посольство к великому князю Юрию с предложением мира. Но великий князь не поверил монголам, предупрежденный пронским князем Кир-Михаилом. Тот подробно рассказал Юрию о том, как воюют монголы, как велико их коварство и как презирают они другие народы. Великий князь послал навстречу монголам большое войско во главе со своим сыном князем Всеволодом. Решающая битва произошла возле Коломны, «за надолбами».
Русское войско насчитывало до 100 тысяч человек. В нем находились остатки рязанских полков во главе с князем Романом Ингваревичем, а также дружины и народные ополчения из Пронска, Москвы, Великого Новгорода (князь Александр послал!), Владимира, Суздаля, Ростова, Ярославля, Углича, Костромы, Переяславля и других городов. Первым с татарами сразился разведывательный отряд воеводы Еремея Глебовича. Воевода пал смертью храбрых. Летописи отмечают, что «была сеча велика», в ней принимало участие все татаро-монгольское войско (до 500 тысяч) во главе с 14 Чингизидами. В ожесточенной сече одному из них, Куль-кану, была нанесена смертельная рана, и он скончался. По количеству участвовавших в сражении воинов и по упорству это была самая крупная битва Батыева нашествия. Инициатива несколько раз переходила из рук в руки. Наконец, последовал стремительный удар монгольской конницы по центру, владимиро-суздальские полки были смяты и отступили к «надолбам». Тут владимирская рать была перебита, а князь Всеволод «в мале дружине» едва смог пробиться через кольцо врагов и вернуться во Владимир. Тем временем главные силы монголов под началом Гуюк-хана двинулись по льду Москвы-реки на крепость Москву. К 1238 году Москва уже была большим и многолюдным городом со своим молодым князем Владимиром Юрьевичем, сыном великого князя Владимирского. Персидский историк ал-Джувей-ни сообщает следующее: «Они (то есть татаро-монголы. — Ю. Б.) отправились в земли Руси и покорили ее в области города М.к.с. (Москвы. — Ю.Б.), жители которого по многочисленности своей были точно муравьи и саранча, а окрестности были покрыты болотами и лесом до того густым, что в нем нельзя было проползти змее. Царевичи напали на город со всех сторон. Сначала с каждой стороны положили дорогу такой ширины, чтобы по ней могли пройти три или четыре воза, поставив против стен метательные машины, и в несколько дней ничего от города не оставили, кроме его имени».
Сообщение ал-Джувейни подтверждается известиями русских летописей, в которых говорится, что москвичи, возглавляемые своим воеводой Филиппом Нянькой, пять дней бились в крепости, но были почти все перебиты «от старца и до сосущего младенца». И город сожжен был и разграблен, а юный князь Владимир попал в плен.
Третьего февраля 1238 года, во вторник мясопустной недели, хан Бату привел свои войска под стены Владимира. Еще прежде он овладел Суздалем, разграбив и предав все огню, в том числе и церковь Пресвятой Богородицы. Поход от рязанских пределов до Владимира продолжался больше месяца. Монгольское войско проходило в среднем до 15 км в день, что говорит о сильном сопротивлении русских. Теперь настал черед стольного града. Несметные полчища агарян окружили его. А владимирцы затворились в городе вместе со своими князьями Всеволодом и Мстиславом и воеводою Петром Ослядюковичем. Великий же князь поехал на север, на реки Мологу и Сить, собирать войска.
«Где князья рязанские? Где ваш князь? Все они нами смерти преданы», — кричали татары по-русски, разъезжая на лошадях вдоль стен. В ответ посыпались стрелы. «Не стреляйте! — закричали татары и вывели перед Золотыми воротами пленного князя Владимира, бледного, худого, дрожащего. — Знаете ли сего князя?»
