– Руки в гору и молчок!

Сказать, что воришка не ожидал появления охраны, – не сказать ничего, изумленный бедолага даже к расстегнутой кобуре не потянулся, замер, раскрыв рот, и послушно поднял к небу густо татуированные конечности.

– Сколько вас? – приступил к допросу Виталич, опасливо косясь на приделанную к бандитскому поясу саблю: «Казак он, что ли? Или абрек?» До сих пор Виталичу воры с саблями не попадались. – Сколько?

– А?

– Под дурака косишь?

– Вызывай полицию и скажи, что видишь на одиннадцатой камере, – приказал Сергеич в рацию.

– У одиннадцатых ворот? – переспросил молодой. Он был изумлен не менее бандита.

– Да.

Охранник ещё раз посмотрел на монитор, потер глаза, посмотрел ещё раз и доложил:

– Пусто, как в моем кармане.

– Здесь стоит грузовик.

– Не вижу.

– Потому что здесь никого нет! – завопил Коряга и бодро шмальнул в потолок.

События следующих тридцати семи с половиной секунд были переполнены шумом, воплями, неразберихой и той долей здорового безумия, которой отличаются все пошедшие не так ограбления.

Коряга шмаляет из сорок пятого «кольта», Йога грамотно рушится на пол, главный чел разряжает служебную пукалку в борт грузовика, аккурат туда, где только что маячила грудь Йоги, неглавный чел просто бабахает, и сторожа ездовыми собаками несутся за подвернувшийся контейнер, спасаясь от следующего выстрела: подсуетившийся Шкварка извлекает заныченный в кузове дробовик, и на складе громыхает по-взрослому.

Полудюймовая пушка едва не сносит бетонные перекрытия.

– Тикаем!

Челы палят из-за контейнера, но высунуться боятся и мажут. Шкварке никто не мешает, и металлические бока контейнера принимают один удар за другим, постепенно растворяясь под суровыми зарядами. Оставшийся на КП молодой до упора вдавливает тревожную кнопку, а заодно начинает звонить в полицию. Йога лезет под машину, Коряга шмаляет куда-то, тупо создавая огневое прикрытие, Мотыга с Натугой забрасывает в кузов последние коробки с товаром.

– Тикаем!!!

Не прекращая лупить из верного «кольта», Коряга добирается до кабины, распахивает дверь и хватается за руль, на соседнее сиденье плюхается пролезший под машиной Йога. Грузовик срывается с места, и Шкварка едва успевает вцепиться в борт, его втягивает Натуга, а добравшийся до своего дробовика Мотыга гулко прикрывает бегство, и потому Сергеич с Виталичем выбегают из укрытия лишь после того, как протаранившая ворота машина исчезает во тьме.

На удаляющиеся красные огоньки злобно брешут опомнившиеся псы.

«Во время вчерашней пресс-конференции представитель Полицейского управления Московской области официально признал, что до сих пор не удается выйти на след так называемой «банды оптовиков» – неуловимых преступников, совершивших на прошлой неделе серию дерзких ограблений подмосковных складов. Напомним, что грабежи начались в ночь на девятое июня и с тех пор повторяются с беспощадной периодичностью…» (РБК)

«Наконец-то затишье. Прошлая неделя, прошедшая под мрачным знаком Мстителя, потрепала Тайному Городу нервы. Ни для кого не секрет, что многие жители предпочли переждать опасное время в отпуске и лишь теперь возвращаются из дальних краев в родную гавань, вновь ставшую тихой. Насколько тихой? Да настолько, что мы с трудом подыскиваем сюжеты для главного выпуска новостей…» (Тиградком)

Складской комплекс «НордЛогистик»

Подмосковье, Каширское шоссе,

14 июня, вторник, 05:00

Каждый из нас прекрасно знает, что такое обыденность, но для каждого из нас она своя, уникальная и неповторимая. Такая обыденность, какой нет ни у кого больше. Кто-то тянет лямку в песчаном карьере, видя лишь экскаватор да груженые самосвалы, а кто-то устраивает концерты мировым звездам, с тоской выслушивая бредовые пожелания очередного кумира. А кто-то и сам кумир. Одни не вылезают из Сети, по секундам цифруя свою жизнь на радость виртуальным френдам, другие настолько переполнены реальностью, что слово «Интернет» является в их представлении синонимом тяжкой формы шизофрении.

Обыденность многолика.

Жизнь дарит каждому свою рутину, и у Вилара Турчи она заключалась в «безумно интересном» деле сокрытия магических проявлений от заурядных челов. Работа не героическая, зато хорошо оплачиваемая, а это обстоятельство всегда считалось у порядочных шасов главным приоритетом. Другими словами, Вилар занимал скучную должность менеджера по оперативному вмешательству Службы утилизации и больше всего на свете не любил подчищать за Красными Шапками. Скрывать следы которых приходилось чаще всего.

– Кто начал стрелять? – тусклым голосом поинтересовался полицейский.

– Они.

– Вы предупреждали преступников о том, что собираетесь применить оружие?

– Я даже успел спросить, понравилось ли им на нашем складе.

– Что?

– Вот именно. – Сергеич начал заводиться. – Я же рассказал, как было: мы взяли шофера, стали звонить в полицию, а в этот момент подтянулись остальные и открыли огонь. Мы их даже не заметили!

– Сами едва спаслись! – трагически добавил Виталич.

В отличие от начальника смены Виталичу в настоящих перестрелках бывать не доводилось, а потому ночное приключение изрядно потрепало ему нервы: пальцы до сих пор подрагивали, а голос изредка срывался.

– Ихние стрелять начали! – рубанул Сергеич.

– А нам что, смерти ждать?

– Так и запишем… – Полицейский выдержал паузу: – Преступники были предупреждены о возможности применения оружия.

Сторожа поморщились, но спорить не стали.

«Всё было сделано правильно: они активизировали «Накидку пыльных дорог», чтобы укрыться от видеокамер, но забыли добавить к ней заурядный морок, – лениво просчитал ситуацию Вилар. – Или же артефакт разрядился, а эти олухи не обратили на предупреждающий сигнал внимания».

– Сколько было «ихних»? – продолжил опрос полицейский.

– Не меньше трех.

– Но, может, больше?

– Может.

– Когда они пулять начали, мы за контейнером укрылись и мало чего видели, – уточнил Виталич.

Блюститель порядка оттопырил нижнюю губу. Сергеич поднял брови:

– Нам с нашим табельным против дробовиков не устоять.

– Странные у вас какие-то грабители: вместо того чтобы бежать, затеяли перестрелку, – хмыкнул полицейский, проигнорировав замечание начальника смены.

«Ничего удивительного, – поморщился про себя Вилар. – Знал бы ты, о каких кретинах идет речь…»

– А чего странного? – удивился Виталич.

– Статья другая, – объяснил полицейский. – Складские воры не любят лишнюю «пятерку» на себя вешать.

– А-а…

– Да и есть разница между тюрьмой и каторгой.

– К чему вы клоните? – хмуро, но не повышая голоса, осведомился Сергеич.

– К тому, дорогие мои, что украдено товара почти на полмиллиона, а мы до сих пор не обнаружили, где воры подключились к вашей сети, – веско произнес полицейский.

Это был первый из заготовленных им ударов по сторожам, попавшим под подозрение. Далее планировалось резко усилить давление, но не сложилось.

– При всем уважении, господин лейтенант, уже обнаружили, – скучным тоном сообщил Турчи.

Полицейский резко повернулся на голос и среагировал стандартно:

– Кто ты и что делаешь на месте преступления?

В девяти случаях из десяти общение Вилара с блюстителями порядка начиналось именно с этой фразы. Исключение составляли встречи со старыми знакомцами.

– Кто тебя пропустил?

Полицейские «при исполнении» нервно относятся к подозреваемым и тем, кто по их мнению, мешает расследованию. В самом простом случае данные субъекты вызывают у них легкую аллергию, обычно – раздражение, иногда – агрессию. «Приветствующий» Вилара офицер относился к тем, которые «иногда».

– Пошёл вон со склада!

И разочарованием, которое он испытал через несколько секунд, можно было под завязку наполнить крупнейший нефтяной танкер планеты.