— Чес… подождите…

Она бросилась за мной и в дверях схватила меня за руку.

— Не надо… прошу вас…

— Каким же я был кретином, — сухо произнес я, — что позволил себе влюбиться в вас. Пустите меня! По-хорошему вы не захотели, что ж, значит, будет по-плохому!

— Я сама не знаю, что говорю, — дрожащим от слез голосом проговорила она. — Простите меня, Чес. Вы даже не представляете, как я испугалась. Я ничего не скажу Роджеру, положусь во всем на вас. Я вам доверяю, честное слово. Я просто совсем голову потеряла, ничего не понимаю, что говорю.

Я пристально посмотрел на нее.

— Не понимаете? А по-моему, отлично понимаете, что говорите сначала одно, а потом совершенно другое. Сначала доверяете это дело мне, потом вдруг начинаете угрожать, потом собираетесь выложить все мужу, а потом снова доверяетесь мне. Давайте решим этот вопрос раз и навсегда: хотите вы вовлекать в это дело своего мужа или не хотите?

Она отрицательно покачала головой.

— Не хочу, Чес.

— Уверены? Или через полчаса снова будете махать им у меня перед носом?

— Не буду, Чес.

— И вы не против, чтобы я сам все уладил?

— Не против, разумеется.

— Разумеется? Легко же вы меняете решения! Пять минут назад это совсем не разумелось!

— Чес, пожалуйста, не сердитесь на меня. — Голос ее звучал умоляюще. — Честное слово, я так испугалась, что не понимаю, что говорю или делаю.

— Вы много говорите и ничего не делаете. Давайте вернемся в гостиную. Пора уже поговорить серьезно.

В гостиной она села в кресло, уперла локти в колени, а подбородок — в ладони. Она была само воплощение отчаяния, но сейчас мне было не до сюсюканья.

Я уселся напротив и закурил.

— Вы не задумывались над тем, как все произошло, Люсиль? — спросил я внезапно. — Вам не приходило в голову, что кое-что в этом деле выглядит странным?

Она вздрогнула.

— Что вы имеете в виду?

— Во-первых, не могу понять, какого черта полицейский забыл на этой дороге. Ведь по ней почти никто не ездит, только что травой не заросла. Что, спрашивается, он там потерял?

— Не знаю.

— Значит, была какая-то причина. Вряд ли он рассчитывал застукать там какого-нибудь лихача. Может, у вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?

— Никаких. Да зачем нам это знать?

— Вы считаете, незачем? А мне было бы очень интересно это знать. Ну ладно, давайте прокрутим с самого начала, как все было. Значит, после купанья вы вернулись к машине, переоделись и бросили купальник на пол машины. Так?

— Так.

— И все это время вы никого не видели?

— Конечно, нет. Там никого и не было.

— Что значит «не было»? Ведь этот тип, который звонил, он же, наверное, наблюдал за нами. Иначе откуда ему известно, что мы с вами вместе купались? Насколько я помню, спрятаться там было совершенно негде, кроме разве что пятачка под пальмами, но там были мы сами. И тем не менее он нас видел.

— Я никого не заметила.

— И все же он там был. Я, пожалуй, съезжу туда и осмотрю место днем. Где-то ведь он прятался. Но где? Убейте меня, не могу себе представить. — Я помолчал. — А вам не приходило в голову, что этот человек мог вытащить ваш купальник, когда вы, переодевшись, вернулись ко мне?

Она уставилась на меня.

— Не приходило.

— Ведь если он стащил купальник, пока мы с вами выясняли отношения, значит, он и понятия не имеет, что вы стукнули машину.

— Зачем же он гараж взламывал? Вот тогда он и забрал купальник.

— Да, я упустил это из виду. Ну хорошо, пошли дальше: что было потом? Когда вы сели в машину и уехали?

— Я совсем себя не помнила, так была расстроена. Ну, поехала по дороге. Примерно милю проехала, вдруг слышу, кто-то окликает меня…

— Так. Давайте по порядку, Люсиль. Вы ехали быстро?

— Быстро. На спидометр не смотрела, но помню, что быстро.

— Ну, а все-таки? Семьдесят миль? Восемьдесят? Это очень важно.

— Ну, наверное, семьдесят. Точно не знаю.

— И вы этого О'Брайена не видели? Вы его не обгоняли?

— Нет.

— Вы проехали милю, а потом услышали, как он закричал?

— Да.

— Значит вы проехали мимо него. Он, скорее всего, стоял где-нибудь с потушенными фарами, а когда вы проехали, дунул за вами.

— Может быть.

— И что было дальше?

Она поежилась.

— Я ведь уже вам рассказывала. Услышала окрик и крутанула руль. Потом что-то стукнулось о бок машины.

— А мотор мотоцикла вы не слышали?

— Кажется, слышала.

— Но скорость не сбросили?

— Я с перепугу совсем растерялась. Боюсь, даже нажала на газ.

— А с какой стороны он к вам подъехал: с левой или с правой?

Она заколебалась, чуть нахмурилась.

— Точно не помню.

— Но вы видели его, какой-то миг он ехал рядом с вами?

— Я увидела свет от фары, испугалась и крутанула руль.

— Попробуйте вспомнить: свет от фары вы увидели справа?

Она снова замялась, потом сказала:

— Да. Он подъехал справа и прокричал что-то в окошко. Теперь я вспомнила.

Я внимательно смотрел на нее. Она склонилась вперед, но взгляд отвела. Руки были крепко зажаты между коленями.

— Вы в этом уверены?

— Конечно, уверена.

— Секунду назад вы сомневались.

— А сейчас уверена. Он подъехал справа. Я точно помню.

Что это было: сознательная ложь или искреннее заблуждение? Ведь машина была искорежена с левой стороны. О'Брайен никак не мог подъехать справа.

— Боюсь, вы все же ошибаетесь, Люсиль. Ведь разбита левая фара. Стало быть, и он должен был находиться слева. Кроме того, он никогда не стал бы подъезжать справа — это же верная катастрофа.

Кровь бросилась ей в лицо, но тут же отхлынула, и оно снова стало бледным и неестественно напряженным.

— Так зачем вы спрашиваете, если сами все знаете? — со злостью выкрикнула она. — Откуда я помню, с какой стороны он подъехал?

Я изучающе посмотрел на нее. Потом пожал плечами.

— Ну ладно, оставим это. Главное — вы его задели. И услышали удар. Что было потом?

Она угрюмо отвернулась.

— Я поехала дальше.

— Но столкновение было сильным?

— Да.

— И вы сразу поняли, что здорово задели мотоцикл?

— Конечно, поняла.

— И вы потеряли голову, прибавили газ и поехали дальше. У вас и в мыслях не было остановиться и посмотреть, что с ним?

Полным отчаяния жестом она подняла волосы с плеч.

— Зачем вы меня мучаете? Ведь я вам уже все рассказала.

— Я хочу все точно выяснить, Люсиль. Значит, вы поехали дальше и выехали на главное шоссе. Что было потом?

— Ну, я поняла, что здорово стукнула мотоцикл, а заодно и вашу машину. Ужасно испугалась. Решила, что прежде всего нужно рассказать вам. Но ехать обратно я не могла, боялась встретить этого полицейского, поэтому я поехала к вам домой, чтобы подождать вас там.

Не сводя с нее глаз, я закурил новую сигарету. Она опустила глаза к полу, но я видел: она сжалась, как пружина.

— А откуда вы знали, где я живу? — спросил я.

Она вздрогнула.

— Я… я нашла ваш адрес в телефонной книге, — сказала она медленно и очень размеренно, словно стараясь выиграть время. — Я… как-то раз я проезжала мимо вашего дома на велосипеде. Ну и запомнила.

У меня возникло неприятное чувство, что она лжет.

— До ответвления на дорогу к моему бунгало вы проехали по шоссе полторы мили. Встречные машины попадались?

— Кажется, нет.

— Уверены?

— Вроде бы, встречных машин не было.

— А ведь, наверное, были, Люсиль. Все-таки это шоссе. Время было примерно пол-одиннадцатого. На дороге должно было быть много машин.

— Не заметила.

— Ни одной?

— А если они там и были? — Голос ее зазвенел. — Говорю вам, не заметила, но хоть даже и были? Что с того?

— Вы ехали с одной фарой: другая была разбита. Водитель встречной машины подумал бы, что это мотоцикл, и, только приблизившись, понял бы: машина. И он бы это запомнил.

Она нетерпеливо махнула рукой.