- В такую погоду… рейс отменят скорее всего. – Водитель включил «дворники», щурясь, будто сидел не в нагретом салоне, а стоял на улице, - кошмарная погода. Буря идет, говорят.

- Все будет нормально. – Саша отвернулся, глядя в окно.

Нужно позвонить Насте, сказать, что все в порядке. Он был уверен, что она уже не спит. Достал мобильный. Вдруг водитель выругался, резко тормозя. Телефон выпал из его рук и угодил прямо в стакан с горячим кофе, который стоял на специальной подставке.

- Черт!

Вытащить его получилось только со второго раза. Экран замигал и потух.

Выровняв машину, водитель покосился на Сашу.

- Извините. Козлы ездят, водить не умеют. Кто таких на дорогу пускает… Аппарат живой?

- Нет. – Саша нахмурился, - не включается.

- Пусть высохнет, включим. Телефон дорогой. Я вам, если что, заплачу…

Саша стиснул зубы, чтобы не выругаться. Мобильный не стоил ему почти ничего. Расстраивал тот факт, что он не сможет позвонить. Что же, ладно. Все равно скоро он уже сможет сказать все вживую.

Он снова вздохнул, и откинулся на спинку сидения.

Нашарил во внутреннем кармане билет и сжал его. Скоро. Совсем скоро.

** *

Баландин хлопотал на кухне. Настя расчесывала волосы. Она решила, что не будет встречать Сашу, опасаясь надоесть ему своим чрезмерным скучанием. Тем более, действительно, его могла встречать Татьяна. А с кем пока не хотелось знакомиться, так это с ней. По Настиным расчетам самолет был в воздухе уже почти полтора часа, а значит, минут через сорок Саша будет уже в Москве.

Расческа мелькала в ее руках, словно заведенная. Девушка всегда расчесывалась, когда нервничала. Сейчас же нервы ее были просто на пределе. Сердце выскакивало из груди. Руки были ледяными.

- Что же со мной такое…

Отложив расческу, она поплелась на кухню.

- Ром… - Обхватив себя за плечи, Настя уткнулась носом в холодное оконное стекло. – Я нервничаю. Сильно нервничаю.

- Из-за чего? – Рома помешивал на сковородке мясо с грибами, не отрывая глаз от приглушенного телевизора, где передавали прогноз погоды на ближайшие дни. Бури, снегопады, ураганный ветер…

- Не знаю. Чувство страха какое-то. Как будто с ума сошла.

- Так может все, Горлова?

- Что «все»?

- Ну, тю-тю. На фоне последних событий и твоей обретенной любви. Тронулась от счастья. – Баландин попробовал мясо, подцепив немного деревянной лопаткой. С видом гурмана перекатывал его на языке, затем немного посолил, - не отчаивайся. Положим тебя в «дурочку», полежишь, отдохнешь.

Настя ничего не ответила, глядя за окно. Снег бил о стекло, не прекращая. Заметив, что шутка не возымела результата, Рома отложил лопатку и накрыл мясо крышкой, оставив на небольшом огне.

- Ну что такое? Переживаешь за Рублева?

- Я не знаю. Что за него переживать? – Она перевела взгляд на друга, - я, скорее всего, просто слишком привыкла к тому, что меня окружало в Исландии. Разучилась жить, как жила.

- Тебе всегда нравилось, когда я готовлю стряпню. Ты говорила, что это очень уютно, и сразу напоминает детство. – Рома обнял ее за плечи, - а теперь ты говоришь о каком-то страхе. Не могла же у тебя развиться паранойя. Хочешь, поиграем в карты?

Настя задумчиво смотрела на легкий дымок, поднимающийся из-под крышки. Паранойя? Глупости. Она просто накрутила себя. Нужно отвлечься.

- Да, ты прав. Сейчас принесу карты.

- Ну вот. Другое дело. Узнаю азартного игрока.

Настя с улыбкой отправилась в комнату. В поисках карт, девушка отвлеклась от своих мыслей. Тем более, что мясо с грибами начало благоухать на всю квартиру. Рома заявился к ней с самого утра, с бутылкой Настиного любимого шампанского и пакетом продуктов. На вопросы, посыпавшиеся ему на голову, он лишь улыбался, и только потом признался, что следует их с Настей давнему договору.

Она обещала напиться, когда узнает, что Баландин по-настоящему влюбится. И вот, чудо случилось.

Молодой человек с гордостью заявил, что любит Диану. Что это действительно серьезно. Что она - это «просто нечто, Насть, ты себе не представляешь, кто я рядом с ней. Я другой. Я люблю ее».

- Главное, чтобы ты любил ее, а не себя рядом с ней. – Ответила тогда Настя. Рома задумался, затем послал ее в баню. Обвинил, что она специально придумала эту фразу, чтобы он засомневался, но он, вот герой, не засомневается! Снова начал нести бред о том, что Настя влюблена в него с десяти лет, а Рублев – это просто подвернувшаяся возможность заменить его, Баландина. После чего получил по голове массивной книжкой, которую как раз читала Настя, когда он пришел, и, сообщив, что ее чувство юмора совершенно атрофировано, отправился на кухню, готовить стряпню.

Наконец-то карты попались девушке на глаза. И почти тут же из кухни донесся грохот.

Выскочив в коридор, а оттуда - на кухню, Настя уставилась на Рому, который метался, шаря руками по столам. На полу валялся перевернутый стул.

- Что случилось?!

- Пульт! Где чертов пульт!?

- Да вот он, держи…

Рома трясущимися руками выхватил пульт из ее рук и, направив на телевизор, прибавил громкости, глядя в экран широко распахнутыми глазами. Дикторша торопливо читала информацию с листа бумаги. От пометки в углу экрана «экстренные новости», в животе завязался узел.

- …несколько минут назад поступило известие об авиакатастрофе рейса 113. Пассажирский самолет Боинг-737, летящий из аэропорта Копенгагена в Москву потерпел крушение. Авиалайнер исчез с радаров, не долетев до Литвы, и упал в Балтийское море. Диспетчеры потеряли связь с самолетом примерно в час дня по московскому времени. Следом, не смотря на бурю, вылетел еще один самолет, и экипаж судна подтвердил – в сорока километрах от Литвы в море были замечены обломки и дым. На место крушения прибывают спасатели, однако шторм уменьшает шансы найти выживших…

Дикторша говорила что-то еще. Что-то про бурю, про неугасающую надежду на спасение.

Настя не слышала ничего. Она чувствовала, как сердце остановилось, и, кажется, никогда больше не сделает ни одного удара. Кровь отлила от ее лица. Рядом замер Рома.

- Саша… - Сорвалось с деревянных губ.

В следующую секунду Настя пулей вылетела в коридор. Схватила телефон. Руки дрожали так, что никак не удавалось разблокировать клавиатуру. А губы все повторяли его имя, чередуя с именем Господа.

Наконец удалось набрать номер. Приложив трясущийся телефон к уху, Настя, до крови закусив губу, слушала гробовое молчание из динамика. А затем разрывающий тишину голос – «Абонент не может принять ваш звонок. Перезвоните позже…».