– А сколько примерно от Алезии до Бибракте?
– Не знаю, – Юний повел плечом. – Я ведь не был ни там, ни сям. Так, слышал кое-что. Миль шестьдесят, семьдесят, может, чуть больше. Короче, три дневных перехода, где-то примерно так.
Три дневных перехода – около ста километров. Но как же поточнее узнать, что там была за вилла?
– Значит, ты ту адифицию не помнишь?
– Нет. Говорю же, много их было.
Что ж, придется искать между Алезией и Бибракте. Методично обследовать каждую заброшенную усадьбу, не тысяча же их там и даже не сотня. Десятка два от силы.
О! Может, центурион что-то помнит? Он же командир, начальник, ему по должности положено знать больше всех.
– Как там ваш центурион, Марк Сульпиций?
– Собирается в Рим, – хмуро отозвался Юний. – Завтра с утра отправляется.
– В Рим?
– Да. Жаждет приобрести там какую-то важную должность. Получит, не сомневаюсь – Цезарь везде расставляет своих людей, тем более таких известных, как Марк Сульпиций Прокул. Он ведь стал очень популярен после игр на Сатурналии. Знал, что делал.
– Так-та-ак… – Гладиатор задумчиво посмотрел вдаль. – А тессарий ваш, Луций, тоже в Рим едет?
– Нет, – засмеялся юноша. – Кто его туда позовет-то? Опытные воины и в легионе нужны.
Тогда вся надежда на Луция – хотя что может запомнить туповатый служака-сержант?
А впрочем, люди прежних эпох были внимательны к деталям и памятливы. Когда навигаторов и даже простых карт с компасами не существует, поневоле научишься сам ориентироваться и запоминать. Вспомнить бы подробнее, что происходило на той вилле, чтобы свидетелям было легче воссоздать в памяти остальное. Но что там случилось – да ничего! Ну, выскочил из эргастула как-то чудной галл, ну, схватили его… Эка невидаль.
А вот в той усадьбе, где ночевали в первый раз после этого – совсем другое дело! Тут и оргия, и девчонка ранила командира, а сам Виталий сорвался в побег – столько происшествий кто-нибудь да вспомнит. Отсюда и нужно плясать.
– Ладно, пойду я. – Велит запахнул плащ поплотнее. – Вечером, может, еще загляну.
– Постой… – Гладиатор придержал его. – А помнишь, я от вас чуть не убежал? Еще там всю ночь пировали, притащили пленниц…
– А-а-а! – Вспомнил наконец, вспомнил. – Девок-то на всех не хватило, и Коморий… Да-да…
– Где это было-то?
– Точно не скажу, но… – Юний задумался. – Слева от дороги между Алезией и Бибракте. Где-то на полпути.
– Но у дороги, точно?
– Что же мы, оврагами, что ли, шли бы? А ты чего спрашиваешь – память отшибло? Не помнишь, где раньше жил?
– Вроде того…
Простившись с Каллидусом, Виталий вернулся во двор – пора уже было выгонять Браста, и так мальчишка загостился.
– Эй, эй, парень! – Тевтонский Лев помахал рукою.
Парнишка обернулся – к этому времени он беседовал с Германским Ветром. Наверное, расспрашивал о совершенных на арене подвигах.
– Все, пора уже.
Кивнув собеседнику, «винный мальчик» послушно побежал к воротам. Обернулся, дожидаясь, когда отворят калитку, благодарно тряхнул головой. Тоже еще – фанат.
Вечером, когда стемнело, Тевтонский Лев, как обычно, отправился в доходный дом к Валерию. Охранники привыкли к его почти ежедневным визитам, да и ланиста данное не так давно распоряжение не отменял: Виталия пропустили беспрекословно.
Миновав расположенную на первом этаже таверну, уже заполненную шумными посетителями, Беторикс остановился у лестницы, поманил хозяйского служку Тита:
– Сбегай к Валерию, доложи. На вот.
В шустро поставленную ладонь улегся латунный дупондий.
– Слушаюсь, мой господин! Сейчас, живенько сбегаю.
Мальчишка убежал вверх по лестнице, Виталий терпеливо ждал: являться к жильцам без предварительного доклада здесь было не принято. Валерий, конечно, был человеком простым, но совершенно незачем его унижать без особой на то надобности. Да и хозяин доходного дома тоже такое своеволие не одобрил бы.
Гость ждал уже минут пять, а Тит все не возвращался. Не выдержав, Виталий выбрал подходящий момент, когда хозяин отлучился в погреб, и живо взбежал на третий этаж.
И сразу же услыхал жалобный плач, сопровождаемый характерными звуками, будто кого-то бьют.
– Куда?! – От стены отделилась чья-то тень.
Не раздумывая, гладиатор ударил на голос – попал кому-то в скулу, перепрыгнул покатившееся вниз по лестнице тело, с разбега врезал ногой по двери. Со звоном отлетел засов, створки распахнулись…
Здесь тускло горел светильник, и было хорошо видно, как трое незнакомых амбалов с явным удовольствием мутузят бедолагу ланисту, швыряя его от стены к стене. В углу, держась за щеку, тихонько хныкал Тит.
Виталий сразу же нанес удар одному, второму, пригнулся, пропуская над головою здоровущий кулак, похожий на пушечное ядро.
А вот уже сверкнул клинок!
Молодой человек тут же выбил его ногой, подхватил, отскочил в угол, как раз туда, где плакал слуга.
Озлобленные амбалы, бросив ланисту, словно пустой мешок, повернулись к незваному гостю. Один сжимал кинжал, второй – гладиус, но такой же теперь был и у Беторикса.
Третий, тот самый, что оказался без оружия, схватил за ножку изящный обеденный столик. Все трое приближались молча, с улыбками на лицах, и в их молчании таилась угроза.
Ишь ты, придурки. Столиком решили по башке долбануть? Но из него даже щита толкового не выйдет, не говоря уж о чем-то более серьезном.
Выставив вперед правую ногу, Виталий неожиданно подбросил меч и ловко его поймал:
– Я – Тевтонский Лев! Гладиатор. У вас очень немного времени, чтобы уйти отсюда живыми.
И, еще не договорив, совершил молниеносный выпад! На левой щеке одного из амбалов зазмеилась кровавая рана… Даже столом не успел прикрыться, идиот.
А клинок уже снова сверкнул, безжалостный, словно змея.
– Ну? Вы еще здесь?
Вся троица вихрем пронеслась мимо, не тратя времени даже на ругань и угрозы будущих расправ.
– Ох, и вовремя же ты явился, дружище Беторикс! – Постанывая и держась за печень, ланиста подполз к ложу и уселся. – Светильники мои разбросали, твари. Столик хотели сломать.
– Ты сам-то как? – участливо осведомился гладиатор.
– Да цел. – Ланиста страдальчески скривился. – По морде даже ни разу не двинули – по почкам все били, в печень… о-ох. Ты-то как, Тит?
– Жив! – Парнишка шмыгнул носом и улыбнулся. – Я только хотел спросить, только заглянул… А они мне сразу в морду. Так, слегка… но все равно больно.
– Заглянул, говоришь? – Виталий присел на корточки. – А что, на лестнице никого не встретил?
– Нет, никого.
– Их тут четверо было, – пояснил ланиста. – Потом уже один вышел, после того как ударили Тита.
– Понятно. – Тевтонский Лев подмигнул парнишке. – Ну, иди, работай, хозяин там тебя уж заждался. А мы посидим. Слышь, Валера, вино-то у тебя осталось?
– Ну, было. Да эти гады кувшин опрокинули – чувствуешь, пахнет? Эй, Тит… Вина принеси и пожевать что-нибудь, ладно?
– Слушаюсь, господин.
Парнишка вернулся быстро, как и положено вышколенному кабацкому служке, надеявшемуся на щедрые чаевые. И не зря надеялся – ланиста кинул дупондий.
А два дупондия – это уже сестерций! Курочка по зернышку клюет, повезло сегодня парню – подзаработал. А что морду разбили, так это дело житейское, особенно когда живешь при кабаке.
– Ну? – Хлебнув вина, Виталий с интересом взглянул на ланисту. – Давай, Валера, колись: что за наезды? Бизнес хотят отнять? Что за народ беспредельничает?
– Ну, Беторикс, дружище, – поморщился Господин Ну. – Вот теперь то же самое, но по-латыни! О чем ты говорил?
– Спрашиваю, кто это на тебя наехал?
– Никто не наезжал, я же не под колесницу попал на улице! Сам же видел, что тут было!
– Напал, говорю, кто?
– Одни боги знают.
– Ага. – Наполнив кубки вином, гладиатор устало вытянул ноги. – Ты давай-ка, не крути, Валера. Как-никак, а мы теперь с тобой в одной лодке. Что случилось-то? Вот так, ни с того ни с сего, никто врываться не будет, тем более по печени бить. Значит, есть причины.
