Как-то раз во время очередного финансового кризиса он решил повидать своего дядюшку, которому была должна половина города и который, по слухам, как сыр в масле катался. Туз не видел причины, почему бы дядюшка отказался дать ему заем; он был молод (ну… сорок восемь… относительно молод), у него были какие-то перспективы, и к тому же он — кровный родственник.

Его дядя, однако, имел совершенно другой взгляд на вещи.

— He-a, — сказал Реджинальд Марион Мерилл по прозвищу Папаша. — Я знаю, откуда ты берешь деньги… когда они у тебя есть. С этой белой дряни.

— Ой, дядя Реджинальд…

— Не перебивай меня… У тебя даже сейчас нос в этом дерьме. Очень неосторожно. Идиоты, которые продают это дерьмо и сами же употребляют, всегда становятся неосторожными. А неосторожные люди оказываются в Шенке.[23] И то если очень повезет. А если не повезет, удобряют собой кусок болота длиной шесть футов и глубиной три фута. Я не могу собирать деньги с людей, которые умерли или мотают срок. И тебе я не дам взаймы даже капельки пота со своей грязной задницы — вот что я хотел сказать.

Это недоразумение случилось почти сразу после того, как Алан Пангборн вступил в должность шерифа округа Касл. И свое первое крупное дело Алан раскрыл, прилично удивив Туза и его двух друзей, пытавшихся взломать сейф в офисе Генри Бофорта в «Подвыпившем тигре». Дело было простым, как в книжке по криминалистике, и Туз загремел в Шоушенк — не прошло и четырех месяцев после предупреждения, данного ему дядей.

Он вышел весной 1989 года и переехал в Микеник-Фоллс. Начал работать; Шоссе Оксфорд-Плейнс принимало участие в программе по трудоустройству условно-досрочно освобожденных, и Джон Мерилл по прозвищу Туз получил место гаражного механика на полставки.

Вокруг болталось множество его старых друзей, не говоря уже о старых клиентах, и вскоре Туз опять начал крутить дела и страдать носовыми кровотечениями.

Он работал в Шоссе до официального окончания срока и ушел в тот же день. Ему позвонили от Летучих Братьев Корсон из Дэнбери, Коннектикут, и вскоре он вовсю торговал огнестрельным оружием, не забывая и о боливийской веселящей пудре.

Поначалу все вроде бы шло хорошо; незаметно для себя самого он перешел с пистолетов, ружей и самозарядных винтовок на автоматическое и полуавтоматическое оружие. Обвал наступил в июне, когда он продал ракету класса «земля-куда-нибудь» морячку с южноамериканским акцентом. Морячок поставил ящик на пол и заплатил Тузу семнадцать тысяч долларов свежими стодолларовыми купюрами с неповторяющимися номерами.

— А что вы с ней будете делать? — с некоторым удивлением полюбопытствовал Туз.

— Все, что пожэлаэте, сэньор, — без улыбки ответил моряк.

А в июле все и случилось. Туз до сих пор так и не понял, как такое могло случиться. Он жалел лишь об одном: что связался с братьями Корсон, с их оружием и с их порошком. Правда, было уже поздно лить слезы раскаяния. Он взялся за доставку двух фунтов колумбийского порошка от одного поставщика из Портленда; сделку финансировали Майк и Дэйв Корсоны. Они вложили в нее около восьмидесяти пяти штук. Порошок стоил раза в два дороже того, что за него просили: настоящий проверенный термояд. Туз понимал, что восемьдесят пять кило гринов — не совсем та сумма, к которой он привык, но чувствовал себя достаточно уверенно. В те дни Туз Мерилл жил под девизом «Нет проблем!». С тех пор все изменилось. Сильно изменилось.

Изменения наступили в ту самую секунду, когда Дэйв Корсон позвонил из Дэнбери, Коннектикут, и спросил Туза, соображает ли тот, что делает, пытаясь выдать пищевую соду за кокаин. Парень из Портленда, видимо, надул Туза, и, когда Дэйв это понял, его голос утратил дружеские нотки. Он стал очень даже недружественным.

Туз мог смыться. Вместо этого он собрал все свое мужество — которое не следовало недооценивать, несмотря на его уже немолодой возраст, — и пошел на встречу с братьями Корсон. Он объяснил им свою точку зрения. Объяснение происходило в «додже»-микроавтобусе с ковром от стены до стены, водяной кроватью с подогревом и зеркальным потолком. Он говорил очень убедительно. Ему пришлось говорить очень убедительно, потому что микроавтобус был припаркован на обочине старой грунтовой дороги в нескольких милях от Дэнбери, за рулем сидел негр по кличке Тимми Каланча, а Летучие Братья, Майк и Дэйв, сидели по обе стороны от Туза с заряженными пистолетами.

Во время этой беседы Туз поймал себя на том, что вспоминает разговор с дядей перед ограблением «Подвыпившего тигра». Неосторожные люди оказываются в Шенке. И то если очень повезет. А если не повезет, удобряют собой кусок болота длиной шесть футов и глубиной три фута. Ну что ж, с первой половиной Папаша попал в точку, и теперь Туз собирался предпринять все возможное, чтобы избежать второй части. В болоте не бывает амнистий и досрочного освобождения.

Он говорил весьма убедительно. И в какой-то момент он сказал два волшебных слова: Даки Морин.

— Что ты там нес про Даки? — вскинулся Майк Корсон, выпучив свои налитые кровью глаза. — Ты уверен, что это был он?

— Конечно, уверен, — ответил Туз. — А что?

Летучие Братья Корсон переглянулись и вдруг заржали. Туз не понимал причины этого смеха, но все равно был доволен. Хороший знак.

— А как он выглядел? — спросил Дэйв Корсон.

— Высокий такой, хотя и пониже этого. — Туз ткнул пальцем в сторону водителя, болтавшего головой в такт музыке, слышной только ему. — Но все равно высокий. Он канук, индеец. Мой говорить вот так. Есть маленький золотой сережка.

— Да, это старый Даффи Дак, — согласился Майк Корсон.

— Удивительно, как его никто не пришиб до сих пор, — добавил Дэйв Корсон. Он взглянул на брата, и оба покачали головами в удивленном согласии.

— Я думал, что он в порядке, — сказал Туз. — Даки всегда был на уровне.

— Ты же вроде тогда на курорте был? — спросил Майк Корсон.

— Небольшой отпуск в отеле «За решеткой», — добавил Дэйв Корсон.

— Ты, похоже, как раз сидел, когда Дакмен изменил почерк, — объяснил Майк. — Вот с тех пор он и скатился.

— В последнее время у Даки появился один небольшой трюк, — продолжил Дэйв. — Слышал про ловлю «на живца», Туз?

Туз на секунду задумался и покачал головой.

— Слышал, слышал, — сказал Дэйв. — Потому что из-за него твои яйца сейчас в тисках. Даки показал тебе много пакетов с белым порошком. Один был заполнен шикарнейшим марафетом. А остальные были полны дерьма. Как и ты.

— Но мы же проверили! — закричал Туз. — Я выбрал пакет наугад!

Майк и Дэйв снова переглянулись с мрачными усмешками.

— Они проверили, — сказал Дэйв Корсон.

— Выбрали пакет наугад, — добавил Майк Корсон.

Оба закатили глаза и уставились на отражения друг друга в зеркальном потолке.

— И? — спросил Туз, переводя взгляд с одного на другого. Он был рад, что они знали этого Даки, и еще он был рад, что они поверили, что он не хотел их обмануть, но все равно был весь на нервах. Они обращались с ним как с законченным болваном, а он этого не любил.

— Что «и»? — огрызнулся Майк Корсон. — Если бы ты не думал, что сам выбрал мешок для проверки, сделка бы не состоялась, не так ли? Даки, как фокусник, проделывает один и тот же трюк с подменой карты. «Выберите карту, любую карту». Про это-то ты точно слышал, Тузёл?

Пистолеты пистолетами, но Туз разъярился:

— Не смей меня так называть!

— А как тебя называть? — спросил Дэйв. — Ты нам должен восемьдесят пять штук, а взамен мы имеем целую кучу пищевой соды ценой в полтора доллара. Можем называть тебя Хьюберт Дж. Говноед, если хочешь, конечно.

Братья снова переглянулись. Между ними произошел безмолвный диалог. Дэйв встал и похлопал Тимми Каланчу по спине. Отдал ему пистолет. Потом Дэйв с Майком вышли наружу и встали плечом к плечу в зарослях сумаха на краю какого-то фермерского поля. Туз не знал, о чем они говорят, но прекрасно понимал, что происходит. Они решали, что им с ним делать.