Сзади раздались вопли Аллена, который бежал к нам, размахивая карабином и крича на непонятном языке. Гиеновые собаки поднялись и с достоинством удалились в прибрежные кусты.
Проводник, вращая вытаращенными глазами, несколько минут пугал нас страшными рассказами о трагических случаях, случающихся в африканском буше. Из его бушменско-английских слов мы поняли, что поступили правильно, не побежав от диких собак, потому что любое хищное животное чаще всего не нападет на человека, если тот стоит неподвижно. А вот стоит вам испугаться и побежать, то нападение в спину будет практически неминуемым. Разумеется, мы не рассказали Аллену о попытке завязать знакомство с помощью колбасы, и тот злополучный кусок ее остался лежать, дожидаясь падальщиков.
Удвоенными после происшествия усилиями мы вытолкали по веткам джип из песка и тронулись дальше. Рейнджер еще долго рассказывал о гиеновых собаках, но из новой для меня информации отмечу лишь одну. По его словам, натуралисты, изучающие этих зверей, до сих пор не могут объяснить один их непонятный ритуал: дикая собака всегда старается помочиться в непосредственной близости от другой собаки. Пришлось мне, на примере своих псов, объяснить Аллену, что также поступают и домашние кобели. Они обязательно задерут лапу и окропят калитку того двора, где есть собака. Суки же, в свою очередь, обязательно нагадят на «чужой территории». Я расцениваю этот их жест как желание самоутвердиться, сделать вызов сопернику и продемонстрировать хозяину свою «крутость». Видимо, эти же цели преследуют в своих повадках и дикие собаки. Ведь в их стае каждый — сам себе вожак, а, как известно, в большой семье расслабляться не стоит.
Пересохшая река, где мы недавно застряли, была уже не первой, увиденной за сегодняшний день. Сухой сезон с каждым днем усиливал свое влияние на африканскую природу, и уже не за горами был самый страшный период года — засуха. Этот враг для животных гораздо страшней, чем хищники. Ведь убив и съев жертву, тот становится сытым и безопасным на какое-то время, а засуха убивает всех без остановки. Вот почему, когда наступает засуха и водоемов становится с каждым днем все меньше, а последние из оставшихся начинают пересыхать прямо на глазах, на их берегах можно наблюдать настоящие чудеса. У водопоя вместе собираются все — и хищники и травоядные в одно время. Антилопы могут пить воду рядом с лежащим у кромки воды свирепым крокодилом. Ведь им не приходится выбирать: или погибнуть от жажды, или быть съеденными хищником. Первое — наверняка, второе — может быть: вдруг он сейчас сытый, а вдруг схватит кого-нибудь другого?
Их можно понять. У подавляющего большинства животных в этот период года ежедневно стоит одна и та же задача: напиться и остаться при этом в живых. А хищникам поначалу раздолье, еда сама приходит к ним, и охота не требует теперь большой натуги. Хитрые бабуины стараются не подходить близко к воде. Они роют ямки в песке, в нескольких метрах от берега, и затем пьют оттуда отфильтрованную воду. Могучие слоны не боятся крокодилов, но они очень не любят пить грязную воду. Поэтому когда пересыхающий водоем становится грязным от гиппопотамов и крокодилов, они тоже роют ямки на берегу для добычи питьевой воды. Впрочем, так поступают также дико- образы, кабаны-бородавочники и все, кто способен рыть ямки. Те, кто этого не умеет, часто дерутся за обладание бесхозным источником воды. Находясь рядом в маленьком водоеме, крокодилы и бегемоты не трогают друг друга и своих детенышей. А вот на пришедшего для водопоя льва и даже буйвола крокодил запросто может напасть, ведь это его водоем, и ему уходить некуда. Неумолимо пересыхая, такое болотце превращается, в конце концов, в зловонную яму из маслянистой грязи. Уже и бегемоты покидают его, уходя в поисках другого, но крокодилы держатся до последнего. Они не способны далеко передвигаться по суше, поэтому если большая река далеко, а свой водоем совсем уже пересох, крокодилы прячутся вблизи от него в тень коряг или деревьев и замирают… Некоторые погружаются в подобный анабиоз, забиваясь в грязь своего бывшего водоема и засыхая вместе с ней. Это тоже может быть их шансом на выживание. Но если засуха продлится слишком долго, все они погибнут, как и сотни других зверей, не нашедших себе воды…
Мы, тем временем, снова выехали на берег реки Луангва. Немало крокодилов, видимо, уже перебрались в нее из ближайших пересыхающих водоемов. То там, то тут видны на поверхности воды их медленно плывущие, зазубренные спины. Они часто напоминают какие-то трухлявые древесные стволы, унесенные течением. А вот на песке у воды лежит просто гигантский экземпляр, длиной не менее шести метров и толщиной — не худее иного гиппопотама. Лежит он совершенно неподвижно, напоминая огромное бревно. Вот такой кроко, говорит Аллен, запросто может утащить под воду взрослого буйвола, схватив его за морду во время водопоя.
Едем дальше вдоль высокого берега реки. Неожиданно нагоняем двух гиппопотамов: самка, а за ней и самец спокойно шествуют вдоль берега, как две огромные коричневые бочки, метрах в тридцати от нас. Услышав шум автомашины, они остановились, посмотрели в нашу сторону, а затем поочередно с шумом прыгнули с двухметрового обрыва в реку, подняв в небо высокие столбы воды.
Большое стадо слонов со слонятами неторопливо бредет в стороне от реки, то срывая листочки с высоких деревьев, то что-то подбирая с земли хоботом и отправляя затем в рот. Рейнджер сообщает нам, что это они подбирают плоды так называемого эбонитового дерева, которые очень любят. Слоны слегка обмахиваются от мошкары огромными ушами. Они набирают хоботом пыль, а затем выдувают ее себе на спину, сгоняя с нее паразитов.
Большая белая, с черными крыльями птица, похожая не цаплю, не меняя позы, переступает бочком по мелководью. Двигаясь одним боком к солнцу, она все время держит поднятым вверх одно крыло, прикрывая свои глаза от ярких лучей и напряженно вглядываясь в глубину. Резкое движение длинным клювом в воду, и вот уже небольшая серебристая рыбка трепещется в нем. Движением головы птица слегка подбрасывает добычу вверх, подставляя ей широко раскрытый клюв. Рыбалка идет очень успешно, и рыбки, одна за другой, ныряют в свою последнюю обитель.
Подъезжаем к месту, где уже стоит пара аналогичных нашей машин с туристами. Дело в том, что у всех рейнджеров парка есть рации, и они часто переговариваются между собой, сообщая о наиболее интересных встречах с обитателями буша. На этот раз нас просто решили угостить холодным из ящика со льдом пивом. Дневное сафари заканчивалось более, чем успешно. Мы увидели практически всех основных животных, обитающих в буше, кроме леопарда. Но вечером нам еще предстоял «найг-драйв», и надо было думать, что он будет не менее интересным.
Мы наслаждались замбийским пивом, наблюдая на соседней полянке идиллистическую полуденную картинку: в тени густой акации отдыхают несколько антилоп, рядом что-то клюют в траве три венценосных журавля, неподалеку группа жирафов лениво обгладывает ветки мимозы, а между всеми ними бродят вперемешку бабуины и кабаны-бородавочники, отыскивая что-то в траве. Не покидает ощущение полной нереальности происходящего, но это не сон. Это Африка, это полдень, это мир…
На ночное сафари наш рейвджер Аллен посадил в джип, рядом с собой, темнокожего напарника, также вооруженного карабином. В руках у него была мощная фара-прожектор, для подсветки животных в темноте ночи. Из кемпа выехали незадолго до захода солнца, хотя оно уже пряталось за деревьями, периодически вспыхивая между ними ярким оранжевым факелом.
Большое, более тридцати голов, стадо слонов форсировало глубокий овраг, направляясь к реке. Хотя вода в нем давно пересохла, он был серьезным препятствием для десятка молодых слонят, с большим трудом карабкавшихся на крутой его склон. Мамы-слонихи подталкивали сзади хоботами своих буксующих чад, помогая им выбраться наверх. Огромные самцы без труда форсировали препятствие, ведь они даже в горы могут подниматься на несколько тысяч метров. Один маленький слоненок никак не мог выбраться из оврага. Подталкиваемый сзади слонихой, он в очередной раз отчаянно упирался в склон дрожащими от напряжения ногами, цепляясь хоботком за чахлые пучки сухой травы. Трава с корнем вырывалась, и слоненок, падая на бок, вновь съезжал на дно оврага. Слониха-мать раздраженно затрубила. От группы самцов, уже ушедших немного вперед, вдруг отделился один и вернулся к оврагу. Подойдя к краю обрыва, он остановился и протянул вниз свой длинный хобот. Слоненок тут же уцепился маленьким хоботком за крепкий отцовский крюк. Сзади снова подтолкнула мамаша, и слоновий буксир заработал. Не прошло и минуты, как все трое уже быстро нагоняли ушедшее вперед стадо, направлявшееся в нашу сторону. Заметив машину, один из слонов, самый огромный из всех, пошел прямо на нас. Рейнджер тут же сказал, чтобы мы не пугались, что этот старый слон — его закадычный друг и что сейчас он покажет нам небольшое представление. И вправду, слон подошел к большому дереву, росшему в десяти метрах от места, где мы остановились, поднял вверх хобот и громко затрубил. Затем он принялся, как стамеской, сдирать с дерева огромными бивнями куски довольно толстой коры, отправляя их затем в рот. Очистив до белизны большой участок ствола, он громко фыркнул и посмотрел на нас. Не дождавшись аплодисментов, этот нереализовавшийся циркач задрал голову вверх и выпрямил насколько было можно свой длинный хобот, пытаясь обломать верхушку дерева. Длины чуть-чуть недоставало, и тогда он привстал, опираясь только на задние ноги. Обломив верхнюю ветку, он грузно рухнул на землю передними ногами и принялся засовывать ее хоботом в рот, аппетитно пережевывая листву. Покончив с едой, слон сел на свой зад, поднял вверх хобот, выгнув его в форме вопросительного знака, и издал долгий протяжный звук… Мы все едва сдержались, чтобы не закричать «браво». Вы, конечно, можете мне не поверить, но, честное слово, так и было. Во-первых, у меня есть свидетели, во-вторых, я пью алкоголь, повинуясь законам тропиков, — только после захода солнца. А кого, все- таки не убедил, — поезжайте в Замбию и спросите у рейнджера Аллена, что из кемпа «Флэт Дог» в Южной Луангве; поезжайте и спросите его, кто обучил слона этим «штучкам»? И он ответит — жизнь. Хотя для местных проводников так и остается загадкой, почему именно этот слон, которого здесь прозвали «Старый Клау», всякий раз, как видит машину с туристами, демонстрирует им свои способности подобным образом, не рассчитывая при этом на вознаграждение.
