— Я чувствую, — говорил жулик, — слово "электробритва". Кто писал?

— Я писал, — вскакивал автор трудного слова, он же второй жулик. — Невероятно, товарищи. Невероятно!

— Проверим, проверим, — гундосил телепат и вскрывал конверт. Но никакой "электробритвы" там не было, она лежала внизу. А было там, к примеру, заковыристое слово "трактор", придуманное недоверчивым зрителем.

— Верно, — безбожно брехал ясновидец, прочитав слово, — так и есть, написано "электробритва", — и брал следующий конверт.

Процедура повторялась. Теперь поднимался и садился ошарашенный автор "трактора". Телепат вскрывал конверт, проверяя свои способности, и выведывал очередной секрет. И так далее. Слова угадывались безошибочно, хотя и не в той последовательности, в которой они размещались на подносе.

Все оставались довольны.

К чести Мамая, он не стал склонять никого из местных жителей к обману. Роль нижнего конверта замечательно выполнило заявление безработного майора. Все остальные приемы до обидного походили на вышеописанные. Усовершенствовать их Мамаю было некогда.

В число участников фокуса были вовлечены и приглашенные особы. Коняка сделал свою запись не раздумывая. Вольный фермер долго и нерешительно вертел выданный ему клочок бумаги, боясь навлечь беду на свою голову, но в итоге сдался и черкнул пару слов.

— Итак, господа, — объявил последователь, предъявляя поднос с бумагами учителю, — телепатия на ощупь. Конверт первый. Великий маг угадывает ваши мысли, а я перевожу их с тибетского.

Эфиоп взял конверт двумя пальцами, словно это был грязный носок, и долго на него глядел, не в силах испустить ни звука.

— Ну. Не молчи, сволочь, — тихо молвил Потап и пояснил публике: — Сейчас вы наблюдаете, как великий маг устанавливает контакт с аурой человека, чьи мысли здесь изложены.

Контакт устанавливался минут пять. Наконец Тамасген зашевелил губами.

— Му… Му… Му-зи-я-бу… — молвил он и скосил глаза на бригадира. Тот подождал, не скажет ли учитель чего-нибудь еще, и, не услышав больше известий, несколько раздраженно перевел:

— Великий маг чувствует, что там написано следующee: "Прошу принять на службу в любом качестве. Гвардии майор в отставке Атамась". Вот что написано. Попрошу автора привстать.

На левом фланге робко вытянулся отставник. Все посмотрели на странного майора.

Потап развернул лист и прочитал про себя: "Када в магазине № 6 будет мясо?"

— Точно! — подтвердил он вслух. — Так и есть. Слово в слово.

— Идем дальше. Учитель чует, что в следующем письме таится вопрос о появлении мяса в магазине номер шесть. Кто написал?

Из окружения Кислыхи подняли руку.

Вскрывая конверт за конвертом, ясновидцы приближались к победному концу. Люди писали разное. Чаще всего это были одинокие, но сложные существительные: "соковыжималка", "электровафельница" и т. п. А два раза попались тракторы, авторы которых сидели в разных углах зала.

Подходил черед почетных гостей. Проверяя очередной пакет, Потап чему-то коварно ухмыльнулся и многозначительно посмотрел на зрителей в первом ряду.

— Цап — свиня! — неожиданно заявил он. Извините, господа, так написано. Кто-нибудь сознается?

Никто не встал. Баптист с отсутствующим видом болтал ногой, явно довольный своей шуткой.

— Сам свиня, — обнародовал Потап ответное послание фермера. — Я полагаю, что этот сочинитель также не объявится.

Коняка перестал болтать ногой и метнул в свиновода гневный взгляд. Афанасий Ольгович с достоинством осматривал свои ботинки.

Предпоследняя записка Мамаю не понравилась.

Отложив ее, последователь дал прорицателю пощупать уже известное прошение майора.

— Ну, и последний конверт, — медленно проговорил Мамай.

— Му-я-бу-зи, — уверенно сказал Тамасген, уже поднаторевший в телепатии.

— Великий маг чувствует вопрос. Один из зрителей интересуется его национальностью. Великий маг даже безошибочно угадал, чьих рук это дело. Этот любознательный человек сидит на девятом месте в первом ряду. Поприветствуем, господа, человека, задавшего такой интересный вопрос о национальности учителя Абу-Малаку.

Потап приврал. На самом деле в предпоследнем послании внимание уделялось им обоим. В нем было написано следующее: "Есть мнение, что среди ваших предков встречались турецко-подданные. К вашему подельщику это не относится. И так видно, что янычарской кровью от него и не пахнет. Так же, как и тибетской". Намек был ясный.

Бригадир сунул письмецо в карман, на память. "А, знаток советской классики, — думал он, мило улыбаясь Брэйтэру. — Ну-ну, попомнишь у меня".

Оставшаяся часть представления была более предсказуемой и носила формальный характер. Зрители, купившие билеты, с полным правом отсиживали последние полчаса. Потап честно отрабатывал свой гонорар, от всей души желая присутствующим крепкого здоровья. Он давал им положительные установки на оздоровление, изгонял дьявола и советовал беречь свои астральные тела, которым очень вредны жиры и сладкое. Великий маг улыбался и неотступно следовал за последователем, подобно старому ослу.

За десять минут до окончания сеанса был устроен диспут. Вопросы граждан не отличались разнообразием и по большей части касались подорожаний и денежной реформы.

Ко всеобщему удовольствию, пророк заверил, что всех, кто повинен в повышении цен, скоро пересажают.

— Конечно, — взял он последнее слово, — мы не успели показать вам всей ловкости… виноват, мастерства и силы колдовства, но продолжить начатое дело нам помогут источники сконцентрированной энергии. Великий маг заряжал их всю ночь и теперь надеется, что они вас излечат.

В проходах появились распространители почтовых открыток, купленных намедни Потапом в книжной лавке.

— Граждане, покупайте положительно заряженные открытки! — приговаривал Мамай осипшим голосом. — Розничная распродажа по бросовым ценам. Оптовикам предоставляется скидка. Цены снижены на двадцать пять процентов. Покупайте сегодня из первых рук, ибо завтра на вас будут наживаться спекулянты. Не экономьте на здоровье! Здоровье каждого — богатство всех!

Открытки с голубями, приобретенные по десять тысяч, с успехом разлетались по тридцать.

Воспользовавшись всеобщим замешательством и невежливым советом ученика, тибетский старец скрылся в подсобных помещениях "Литейщика". Сам же юнный пророк был пленен отрядом почитателей. Агрессивные старухи, не желавшие нести дополнительные расходы, наседали на целителя, требуя бесплатных консультаций по атеросклерозу и ревматизму.

— Товарищ доктор, помоги против спины! — вешались на него одни.

— Посоветуйте, что от поясницы! — цеплялись другие.

— Медитируйте, граждане, медитируйте! — вопил Потап, брыкаясь.

С помощью киномеханика и двух подсобных рабочих удалось отбиться. Чекист сиганул через стойку раздевалки, юркнул в узкую дверь и понесся по темному, неизведанному коридору. Налетев с разбегу на какие-то коробки, он упал, больно ударившись плечом. Теперь можно было остыть и отдышаться. Чьи-то сильные руки помогли ему подняться.

— Осторожней, — раздался взволнованный женский голос, — здесь хранится старый реквизит.

— Спасибо, я не знал. Что?! Вы кто?

— Я одна женщина. У меня беда.

— Беда всех женщин в том, что они женщины, философски заметил Потап, пытаясь высвободиться из цепких рук. Руки пахли уксусом.

— Не перебивайте. Я вам быстро все объясню. Сначала у меня был главный инженер… Потом был инженер по технике безопасности…

— У вас строгие вкусы, — заключил чекист, оторвав наконец чужие пальцы от своего воротника.

— А теперь… Мне кажется — я слегка беременна.

— А я тут при чем?

— Но вы же ясновидец!

— Это еще не значит, что я причастен к вашему, так сказать, нынешнему положению. Уверяю вас, гражданка, я никогда не был инженером. И вообще у меня склонности исключительно к гуманитарным наукам. Так что…