Выслушав Чжунхан Юэ, Лаошан-шаньюй сказал, что непременно воспользуется его советами…
После этого разговора Чжунхан Юэ постепенно стал очень занятым человеком. Так, с помощью нескольких порученцев он оценил население Сюнну и численность имевшегося у него скота. Такие росписи были сведены в книги и переданы Лаошан-шаньюю, благодаря чему правитель впервые получил возможность узнать, какой живой силой и каким имуществом располагает каждый князь, а это, в свою очередь, сыграло важную роль в реформировании сюннуского войска.
Теперь Чжунхан Юэ едва ли не ежедневно подолгу беседовал с Лаошан-шаньюем с глазу на глаз, и через некоторое время вдруг понял, что как-то незаметно стал служить правителю Сюнну с той же преданностью, с какой некогда служил молодому ханьскому Сыну Неба. Скоро ханьский Вэнь-ди окончательно стал казаться Чжунхан Юэ далеким и маленьким, а о Лаошан-шаньюе он теперь думал не иначе как о человеке, служить которому верой и правдой и за которого отдать свою жизнь сам бог велел. Да, теперь правитель Сюнну представлялся ему именно таким…
Когда-то Чжунхан Юэ с беспокойством говорил, что если его отправят в страну Сюнну, то это обязательно обернется бедствиями для Хань. Сегодня его слова начинали сбываться.
За время встреч с правителем Чжунхан Юэ постепенно сообщил ему все, что сам знал о государстве Хань. Он рассказал о составе и тактике действий ханьского войска, отметил его сильные и слабые стороны, поделился мыслями о том, как шаньюй может противодействовать ханьцам…
Беседуя с шаньюем, Чжунхан Юэ всегда был очень весел и оживлен. Он был готов всеми средствами помочь правителю осуществить его давнюю мечту: взять в свои руки власть над землями, лежащими к северу от реки Хуанхэ…
В таком развитии событий и впрямь не было ничего невозможного. Чжунхан Юэ предложил правителю Сюнну воспользоваться тем же методом, который успешно применялся в Хань: «управлять варварами руками варваров». Чтобы понапрасну не терять в бою отборных воинов сюнну, предлагалось использовать солдат из числа юэчжей. Поэтому, прежде чем начинать кампанию против Хань, следовало провести крупную карательную экспедицию против царства Юэчжи. Сюнну уже дважды наносили юэчжам поражения, но для того чтобы полностью подчинить их себе, нужна была еще одна крупная военная кампания.
Что же касается Хань, то из-за внутренних слабостей страна по-прежнему не могла посылать войска за границу, и это тоже позволяло сюнну сосредоточиться на борьбе с Юэчжи и пока не спешить с началом кампании против ханьцев. По мысли Чжунхан Юэ, в отношениях с Хань можно было еще некоторое время продолжать политику получения подарков и принцесс. Набеги сюнну на северные ханьские земли предлагалось возобновить только во время сбора там урожая, — да и то, в основном, чтобы потренировать войска…
Пару раз в год между правителями Хань и Сюнну происходил обмен письмами — их привозили посланники. Ханьский монарх всегда посылал шаньюю письма на дощечках длиною в один чи и один цунь[76] которые начинались словами: «Император с почтением справляется о благополучии Великого шаньюя Сюнну и желает ему доброго здравия».
Чжунхан Юэ научил шаныоя посылать в Хань письма на чуть больших дощечках, длиною в один чи и два цуня, а также писать их высокопарным стилем: «Небом и Землей рожденный, Солнцем и Луной поставленный, Великий шаныой Сюнну с почтением справляется о благополучии Ханьского императора и желает ему доброго здравия».
Большой карательный поход Сюнну против царства Юэчжи начался на седьмой год правления Лаошан-шаньюя (168 г. до н. э.), когда Чжунхан Юэ встречал уже шестую осень в царстве кочевников.
Сюнну двинули против юэчжей крупные соединения, которые стали последовательно нападать на лагеря противника в бассейне реки Или. Главные силы юэчжей бежали на юг, а отдельные отряды укрылись в Южных горах, Наньшань, однако конники сюнну окружили их и принудили сдаться. Согласившихся сдаться взяли в плен, отказавшихся истребили — и мужчин и женщин. Затем настал черед южных племен лоуфань и байян. Эти племена подчинил сюнну еще Маодунь-шаньюй, но среди них нашлись люди, которые поддерживали связи с Хань, и потому по этим племенам был также нанесен удар.
Поход продолжался до лета 167 г. до н. э.
Закончив карательную экспедицию против юэчжей, сюнну отвели войска, дали им отдых, а в следующем, 166 г. до н. э., то есть на четырнадцатом году правления императора Вэнь-ди, огромное сто сорокатысячное войско сюнну вторглось в северные пределы Хань. Началась война за осуществление давней мечты Лаошан-шаньюя — поставить под власть Сюнну территории, лежащие к северу от реки Хуанхэ.
Это Чжунхан Юэ посоветовал шаньюю двинуть войска вперед, пока был высок боевой дух, вызванный победой в кампании по усмирению юэчжей. Правитель начал бросать на юг один за другим крупные соединения конников.
Дела у Сюнну складывались удачно, не давая ни малейшего повода для беспокойства, чего нельзя было сказать о Хань. Правда, убеждение Чжунхан Юэ, что воевать против варваров нужно руками самих же варваров, не выдержало проверки жизнью: солдатами юэчжи оказались слабыми. Но зато отборные сюннуские войска, уже имевшие реальный опыт участия в боевых действиях, проявляли в сражениях невиданную силу и стойкость, да и тактически действовали весьма успешно…
Одна часть войска кочевников вторглась в районы Чжаона и Сяогуань (ныне в провинции Ганьсу). Сюнну полностью разграбили эти территории, убили Ина, военачальника области Бэйди, захватили очень много пленных, скота и почти весь урожай. Другая часть войска дошла до Пэнъяна (ныне в провинции Ганьсу), захватила Юнчжоу и Лунчжоу (в провинции Шэнси).
Ханьцы выставили против сюнну тысячу боевых колесниц и стотысячную конницу. Это войско стало лагерем у столичного города Чанъань. Император также назначил военачальников в области Шань-цзюнь, Бэйди и Лунси, чем продемонстрировал решимость вести против сюнну настоящую полномасштабную войну.
Узнав об этом, Чжунхан Юэ, который в ходе кампании находился в отряде Лаошан-шаньюя, посоветовал правителю отвести войска.
Ханьцы преследовали противника, пока он не перебрался за Великую стену, но сюнну сумели уйти и вернулись через пустыню к себе на север, не потеряв ни единого солдата.
После этого удачного похода сюнну стали вторгаться в северные границы Хань едва ли не ежегодно, и после каждого набега на ханьские земли уводили с собой до десяти тысяч человек. Захватывать большое число пленных тоже посоветовал шаньюю Чжунхан Юэ. Теперь в Сюнну все до единого молодые люди стали солдатами, а прочую работу выполняли ханьские рабы.
На восемнадцатом году своего правления (162 г. до н. э.) Вэнь-ди отправил к сюнну своего посла с письмом, в котором говорилось:
«Император с почтением справляется о благополучии Великого шаньюя Сюнну и желает ему доброго здравия. Две лошади, которых вы поручили вашим подчиненным доставить Нам, уже прибыли и с благодарностью приняты…
Наш прежний император установил следующий порядок: все владения, расположенные к северу от Великой стены, в которых живут люди, натягивающие луки, повинуются власти шаньюя, а все поселения, расположенные внутри Великой стены, где живут люди, носящие парадные халаты, пояса и шапки, управляются императором Хань. Это сделано для того, чтобы все люди, которые занимаются земледелием, ткачеством и охотой, имели в достатке одежду и пищу.
Между тем сейчас стало известно, что некоторые злодеи, охваченные стремлением к наживе, разрушили эту справедливость и разорвали данные ими клятвы. Они, пренебрегая жизнями десятков тысяч людей, внесли разлад в добрые отношения между двумя правителями, что чревато самыми серьезными последствиями. Однако, к счастью, все это — дела прошлого времени».
После этих первых слов император подчеркивал необходимость дружественных отношений между двумя странами и продолжал:
