С Ольгой я постаралась побеседовать по возможности быстрее, безумно боясь, как бы ей не взбрело в голову попросить «тетю Гету». Все же сестра моя успела сообщить, что страшно переволновалась, придя домой. Все накидано-разбросано, меня нет, и записки я тоже ей не оставила. «Но, конечно, раз у тети Геты сердечная травма, то ничего не поделаешь».
Митя в это время успел позвонить Ярику. Так что, едва я распрощалась с сестрой, он подхватил меня на руки и унес на ортопедическое чудо, коему в ту ночь пришлось выдержать немалые испытания.
Мы страстно любили друг друга всю ночь, а в перерывах рассказывали про то, как жили последние двадцать лет, и одновременно доедали запасы итальянской еды.
Так я узнала, что Митя после того рокового разговора со мной оказался на грани отчаяния. Рухнуло разом все, во что он верил, и жизнь его потеряла смысл. Без меня ему все оказалось не нужно. Ни институт, ни наука, ни ученые степени. Друзья поддерживали его насколько могли. А так как они знали лишь один известный и крайне распространенный способ лечения сердечных ран, Митя под их чутким руководством впервые в жизни стал много и регулярно пить.
Спиртным он заглушал все мысли обо мне. Он не хотел больше думать о прошлом, слишком больно было вспоминать, а будущего, ему казалось, уже никакого не будет. Митины родители не знали, что делать. Сын полностью вышел из-под контроля и, невзирая на их мольбы и слезы, продолжал планомерно уничтожать себя. Они устраивали ему скандалы, отчего он лишь пил еще больше. Только благодаря все тем же друзьям он каким-то чудом не вылетел из института, с грехом пополам сдав летнюю сессию.
Чем все закончилось бы, неизвестно, не встреть Митя бывшую свою одноклассницу Лину, у которой уже был сын Ярик, а мужа не было. С отцом Ярика Лина рассталась еще до рождения мальчика, жениться они не стали. Зато для Мити она стала единственным человеком, с которым он мог нормально разговаривать. И он схватился за нее, как утопающий за соломинку.
— Я женился на ней из благодарности и назло тебе. Понимаешь, мечтал: вот мы с тобой как-нибудь случайно встретимся, а я иду с женой и с Яриком. И ты, Катя, будешь гадать и мучиться, откуда у меня такой большой сын. И, конечно, поймешь, что не только у тебя было прошлое.
— Знаешь, тебе это почти удалось, — усмехнулась я. — С тех пор, как мы вновь увиделись, не переставала ломать голову, откуда у тебя такой большой сын.
Митя вздохнул:
— Только вот Лины уже нет в живых. Когда Ярику десять лет исполнилось, она неожиданно заболела, рак оказался. Где и у кого я ее не лечил! И у нас, и за границей, у экстрасенсов. Все перепробовал. Никто не помог. Только мучили ее зря. Самый страшный период в моей жизни. Она таяла на глазах, а мне оставалось лишь притворяться, будто еще чуть-чуть, и она снова станет здоровой. Кажется, Лина почти до самого конца верила. Хоть этим ей последние дни облегчил. Или она тоже притворялась, меня утешала. А за Линой подряд ушли и родители, хотя, пока все было хорошо, они ее не любили. Как же, их замечательный, уникальный сын женился на женщине с чужим ребенком! И собственных детей не завели. Не получилось. Я и не очень хотел. Все как-то казалось, у нас с Линой не по-настоящему, временно. Только когда выяснилось, что жить ей осталось считаные месяцы, я понял, насколько она мне дорога и как к ней привязан.
— Ты любил ее?
Он ответил не сразу.
— Может, и да. А скорее, просто был к ней привязан. Но если и любил, то как-то совсем по-иному, чем тебя. Как близкого друга, который спас меня, не дал мне себя потерять. В жизни, Колибри, не все так просто: люблю — не люблю. Ну а пока она болела, мне приходилось зарабатывать. Деньги были нужны и на ее лечение, и на родителей. Во все тяжкие пускался. Правда, тяжкие эти в основном вертелись вокруг компьютеров. И торговал, и собирал… А сейчас вот у меня уже своя фирма, компьютерными технологиями занимаемся. И еще новое направление недавно взяли — промышленный дизайн. Очень перспективная область. Так что я теперь, Катя, завидный жених.
— Ты и раньше был завидным.
— Значит, удержался на уровне. Ярик помог. Я Лине обещал его вырастить. Вроде получилось. Но и он мне утонуть не дал.
— Как Ольга мне, — кивнула я и добавила: — Между прочим, я тоже невеста ничего себе. Не простая учительница, а замдиректора престижной гимназии.
Митя изобразил ужасный испуг.
— Никогда не думал, что заведу роман с замдиректора школы. Звучит угрожающе.
— Еще не поздно сбежать.
— А вот не дождетесь!
И он утянул меня в постель под пение утренних птиц.
Глава VIII
Несмотря на предсвадебную суету, мы продолжали с Митей встречаться. Тайно. Чтобы не смущать наших детей. Вот поженятся, решили мы, тогда и откроемся. И тоже поженимся, добавил Митя. Он рискнул снова сделать мне предложение! И мы словно вернулись на двадцать лет назад. Да и вели мы с Митей себя, как тогда. Правда, с некоторыми нюансами. В те годы мы скрывались от родителей. А теперь — от детей!
Ну не везет нашему поколению! Вечно наша любовь зависит от кого-то другого, и мы вынуждены прятаться. Я искренне надеялась, что это когда-нибудь кончится. Я, взрослая женщина, заместитель директора гимназии, незамужняя, без всяких обязательств, и он, генеральный директор солидной фирмы, взрослый самостоятельный человек, тоже совершенно свободный, а тем не менее мы оказались в такой глупой ситуации.
Хотя, положа руку на сердце, должна признаться, что тщательная конспирация придавала нашим отношениям особую остроту. Будь нам все можно, вероятно, мы не испытывали бы такой бури эмоций. А мы с Митей радовались всему. Каждой уворованной у жизни свободной минуте, которую нам удавалось провести вместе. По-моему, я не любила так даже тогда, в двадцать. И как раньше мы, чтобы увидеться, иногда сбегали с лекций, так и сейчас Митя переносил на другое время важные деловые встречи, едва у меня в гимназии образовывалось окно в занятиях.
Выручала нас с Митей и верная Гетка. Она согласилась побыть еще какое-то время в демонстративно глубокой депрессии, кстати, почти настоящей.
— Накаркала, сама себе накаркала, — скорбно объявила она. — Ты представляешь, Катька, меня впервые в жизни действительно бросили. Конечно, в тоску впадать я по сему поводу не намерена, однако неприятно. Слушай, ты с Митей своим поговори, а? Может, у него есть подходящий приятель?
— Не знаю.
Я пока видела только одного из Митиных нынешних друзей — хозяина того самого итальянского ресторана, к которому мы тогда подъезжали и в который он меня через несколько дней сводил. Услышав об этом, Гета оживилась:
— Он итальянец?
— Внешне похож.
— Давай! — У подруги моей в глазах появился хищный блеск.
— Но вообще-то он оказался молдаванин, — уточнила я.
— Тоже нормально. Сойдет. Для меня все нации равны. Был бы мужик хороший. Он женат?
— Сложный вопрос. Кажется, он пребывает в состоянии между двумя женами. Бывшей и будущей.
— Интересный момент! — явно воодушевилась Гета. — Такого у меня еще не было. И ресторан с итальянской кухней. — Она причмокнула языком. — Слушай, Катька, может, мне последовать твоему примеру? Окручу его, выйду замуж и обеспечу себе достойную старость с итальянским рестораном. Так сказать, от одной жены ушел, а до другой моими стараниями не дойдет.
— Гетка, опасный признак. Ты — и замуж захотела.
— Просто тебе, дуре, завидую.
— Сплюнь через левое плечо! — суеверно воскликнула я. — Мы еще с Митей не поженились и пребываем пока на том же этапе, что и двадцать лет назад.
Гетка поплевала и вдобавок постучала кулаком себе по лбу. Ничего, мол, более деревянного рядом нету.
— В общем, если можно, пусть твой Митя меня со своим рестораном познакомит.
— Хорошо. Только я сама тебя познакомлю. На Ольгиной свадьбе. Мы там и будем ее справлять. Митя как раз договорился.
— Замечательно! И как романтично — познакомиться с мужиком на свадьбе.
В гимназии все стали делать мне комплименты, отмечая, что я поразительно хорошо выгляжу. А после того как завуч по воспитательной части подглядела, что меня на машине встречает Митя, расспросам не стало конца. Пришлось каждому и каждой объяснять, что сестра выходит замуж, а заезжал за мной будущий свекор, с коим мы вместе решаем множество возникающих хозяйственных проблем.
