Всякий раз, когда в голове вольной птицей проносится наивная мысль о том, что незадавшийся день хуже быть просто не может, где-то там сама жизнь засучивает рукава и готовится, коварно потирая ладони, незамедлительно и во всей красе доказать тебе обратное.

«Вот же зараза», – тихо выругалась я сквозь стиснутые зубы, в очередной раз пытаясь вызволить из плена непослушную ткань, щедро расшитую алыми пайетками и стеклярусом. Бесполезно. Тонкая сетка на рукаве намертво зацепилась за язычок боковой молнии, а вот терпения у меня совсем не оставалось. Одним резким движением я избавилась от проблемы, не слишком заботясь о целостности платья: сомневаюсь, что повод надеть его снова появится раньше, чем никогда. Крепкие напитки обжигали горло, ритмичная музыка гипнотизировала, но разум не торопился утрачивать ясность. В стороне от основной массы посетителей я сидела на кожаном угловом диванчике антрацитового цвета и с любопытством наблюдала за происходящим в просторном зале. Танцпол практически пустовал, но вечер только начинался. Уверена, что ближе к полуночи лавировать в неугомонной толпе, охваченной эйфорией, станет ох как непросто. Светловолосая особа в серебристом платье, напоминающем сверкающий диско-шар, расположилась за барной стойкой и кокетливо помешивала соломинкой содержимое запотевшего стакана – такого же высокого, как она сама. Слева от неё, вольготно оперевшись спиной на столешницу, стояла девушка с тёмно-рыжими пышными волосами и буравила всех присутствующих хищным взглядом. Скрещенные руки придавали её упругому бюсту ещё больше объёма. Всем своим видом она источала непоколебимую уверенность в собственной неотразимости. Интересно, напускное ли это? Хотелось бы и мне быть такой же раскрепощённой, но чувство дискомфорта не покидало, а идея отдохнуть от серости будней в каком-нибудь элитном заведении всё больше казалась провальной.

– Эй, ты! Кажется, я предельно ясно сказала, что это место уже занято мной! Совсем не врубаешься?! – раздался где-то справа от меня недовольный возглас.

Инстинктивно я повернулась к предполагаемому источнику гневных воплей и узрела воинственно настроенную девицу в чёрном блестящем платье с высокими острыми подплечниками. Коротко стриженные волосы пепельного цвета, торчащие в разные стороны, вкупе с выразительным макияжем были под стать её дерзкому характеру. Активно жестикулируя, она продолжала настойчиво предъявлять претензии растерянной нарушительнице личных границ, попытавшейся вторгнуться в чужое пространство. До чего же омерзительно и в то же время забавно было видеть, как некто решает воспользоваться единственным шансом самооутвердиться за счёт заведомо слабого соперника. Стоит заметить, что меня разборки подобного рода никогда не прельщали, а потому я равнодушно отвернулась и поднесла к губам полупустой бокал. В ноздри ударил терпкий запах аниса, смягчённый ароматом душистых трав. Каждый новый глоток прозрачной вязкой жидкости сопровождался одной-единственной мыслью: «Да пошло оно всё». В этот странный вечер меньше всего мне хотелось наблюдать за развитием конфликта, не говоря о том, чтобы ненароком быть вовлечённой в него, однако, судьбу не слишком интересовали мои планы. Истина, которую она хотела до меня донести, заключалась в следующем: «Ежели чему-то суждено сбыться, того никоим образом не удастся миновать». Как бы мастерски ты не скрывался в тени, однажды настанет переломный момент, когда обстоятельства заставят выйти из-под её защитного купола на яркий свет.

Источники освещения вдруг синхронно погасли, погрузив зал в кромешную тьму. Звон бьющегося стекла был последним звуком, который я смогла различить перед тем, как громкость музыки выросла во много раз, лишив возможности ориентироваться в пространстве на слух. Решение продолжить сидеть на своём месте и ждать, когда кто-нибудь из рабочего персонала устранит неполадки и наведёт порядок, казалось самым разумным, но внезапный тяжёлый удар, пришедшийся в правую половину лица, показал на практике, что я ошибалась. Моё бренное тело по инерции перекувыркнулось через подлокотник дивана и распласталось на голом полу, усеянном острыми осколками. Я чувствовала, как по щеке стремительно расползаются горячие пятна, но эпицентр повреждения определить не смогла. Оказывать сопротивление не было ни сил, ни смысла, ни желания. В конечном счёте, произошло ровно то, что с огромной долей вероятности должно было случиться ещё давным-давно. Не издавая ни звука, я лежала в неестественной позе и обречённо ждала дальнейшего развития событий, однако, несмотря на всю мою покладистость, экзекуция не прекратилась. Спиной я ощутила, как рельефная подошва увесистого сапога безжалостно оставляет на коже фактурный след, а бисер, пришитый к тонкой ткани, щедро добавляет острых ощущений. Руки выкрутили настолько резко, что единственным источником света для меня стали сверкающие искры, хаотично заплясавшие перед глазами. Словно сквозь толщу мутной воды до меня донёсся едва различимый щелчок кандалов, сомкнувшихся на руках и ногах, а также громогласный голос, велевший приказным тоном встать. Я бы и рада была покорно подчиниться просьбе, пусть и не самой вежливой, но власть над собственными конечностями была утрачена. Грубым рывком моему телу попытались придать вертикальное положение, а звонкой пощёчиной – привести в чувства, но сию манипуляцию организм стерпеть уже не смог. Не прощаясь, сознание наконец покинуло стены моего разума, подарив сладостное ощущение под названием «ничто».

«Не догонишь, не догонишь, не догонишь!» – задорные возгласы тянулись длинным шлейфом вслед за маленькой девичьей фигурой, резво несущейся по узкой тропинке, пролегающей меж величавых сосен. Преодоление каждого препятствия в виде крупных извилистых корней, выступающих над сухой землёй, сопровождалось заливистым смехом, но всё утихло, как только босая ножка угодила в их плен…

Подпрыгнув на ухабе, я от души приложилась затылком о твёрдый металл и постепенно вернулась к безрадостной реальности. Картина, которую я узрела, вполне соответствовала ожиданиям: перепачканные озлобленные лица, лишённые свободы действий конечности, разорванная одежда и прочные решётки, надёжно окружающие нашу недружную компанию со всех сторон.

– Очнулась, слабачка, – над ухом раздался язвительный женский голос. – Взбодрись, скоро приедем.

Уцелевшим глазом я всмотрелась в знакомое лицо самоуверенной барышни, восседавшей на узком сидении слева от меня, но ничего ей не ответила. Из принципа ли? Вовсе нет. При всём желании ничего членораздельного я бы физически произнести не смогла. Оглядевшись, я обнаружила, что места подле остальных не нашлось лишь для одной особи. Единственной, кто сидел на обшарпанном полу, как можно догадаться, была я. Задевал ли этот факт за живое? Нет. Уже нет. Поежившись от холода, я попыталась подтянуть под себя онемевшие ноги, но предпочла не предпринимать новых попыток пошевелиться, почувствовав, как тысячи острых иголок впиваются в кожу. Видимо, в неудобном положении придётся сидеть до конца пути. Желающих высказаться больше не нашлось, поэтому до полной остановки мы ехали в гнетущей тишине, нарушаемой лишь периодическим скрипом тормозных колодок на светофорах и рёвом восьмицилиндрового двигателя. Водитель даже не старался ехать хоть чуточку плавнее, ведь на то у него не было никаких объективных причин.

В очередной раз фургон круто повернул и завалил меня набок, после чего проехал ещё несколько метров по прямой и окончательно остановился. Снаружи чьи-то грубые голоса обменялись короткими фразами, содержание которых осталось для меня неизвестным. Один за другим заскрежетали замки. Двустворчатая железная дверь распахнулась вместе с решёткой, отобрав у моей бедной затёкшей спины единственную опору. Безвольной массой я вывалилась на ровный асфальт, сопроводив своё приземление характерным всплеском: небольшой дождь успел пройти за время пути, добавив безлунной ночи уныния. Перед лицом замаячила пара грязных кожаных сапог. «С этой я сам справлюсь», – коротко бросил их обладатель своему напарнику, после чего схватил меня за предплечье и с усилием потянул на себя. Стоять на каблуках, будучи закованной в кандалы, было на грани невозможного, но кого из присутствующих волновали мои проблемы? Из последних сил я старалась удерживать равновесие, лишь бы не навлекать на себя ещё больший гнев. Вдоль периметра были расставлены постовые, под чьими убийственными взглядами, преисполненными неприязни, воспалённая кожа с легкостью могла бы обуглиться до самых костей. Мелкими шагами я семенила за своим провожатым, натирая всё новые кровавые мозоли и уповая на то, что идти придётся не слишком далеко. Ярое сопротивление оказывали не все заключённые. Подавляющее большинство последовало моему примеру, избрав стратегию полного повиновения. Причиной тому, скорее, послужила призрачная надежда на снисхождение, нежели отсутствие выбора, как это было в моём случае.