Майор Александр Дмитриевич Баранов – глава городского отделения по контролю инопланетной активности, особого подразделение ФСБ… оперативной работой заниматься был не обязан. Но чертов дефицит кадров и безалаберность сотрудников, снова заставил его выбраться из теплого уютного кабинета. Как не старался Баранов, но не до всех сотрудников удавалось донести, то что не стоит связываться с бессмертными существами, обладающими сверхъестественными силами.

Одно дело, тихо мирно, поговорить, убедить зарегистрироваться и вести себя прилично, не нарушая законодательство РФ, раз уж решили здесь обосноваться. Другое пытаться качать права… Очень жаль, но в усиление присылают зачастую профанов, не желающих понимать местной специфики. Как не объясняй, они все равно, пытаются качать права, наивно полагая, что на них кому-то не плевать. Вот и в этот, раз якобы образцовые сотрудники, встряли на ровном месте…

И Александр Дмитриевич, был заранее уверен, что все могло обойтись и без печальных последствий. Силовой контакт последнее дело – только в случае особой не сговорчивости объекта и его агрессивного поведения. И даже тогда инструкции, требовали вызывать группу специального реагирования, а не геройствовать. Положится не на простых бойцов, а прикормленных сильных трекеров, по идейным соображениям, предпочитавшим служить отечеству, а не себе. Однако Войтов и Лебедев, почему-то забыли об этих прописных истинах. Или же оказались излишне самоуверенны… И о чем думали? Теперь с них не спросишь – мертвые не любят трепаться.

Лестница вела на пятый этаж, лифт не работал. Старая обшарпанная девятиэтажка, на окраине города. Мусорные кучи перед домом, жильцы социальный статус которых оставлял желать лучшего – алкаши, наркоманы и проститутки. Сюда то и затесался иномирец. И жил, судя по всему здесь, не первый месяц, а то и год. Жил бы и дальше, если бы в больницу не поступил его недавний собутыльник – нога располосованная когтями, словно со львом подрался. Так и спалился. По всем больницам города действовал особый указ – сообщать в случае выявления необычных травм и физических особенностей пациентов. В девяноста девяти процентов случаев, бесполезные, мусорные отчеты. Но время от времени всплывали случаи вроде этого. Уже из этого можно было делать выводы. Почему рядовая профилактическая проверка превратись в кровавую бойню?

Дверь в квартиру была открыта, на лестничной площадке дежурил вооруженный до зубов боец спецназа. Старенький АКМ был таковым, лишь визуально – замаскированная лазерная винтовка второго технологического уровня. Охранять здесь, было уже не чего, парня оставили, здесь на всякий случай. Баранов зашел внутрь, переступая, через источающий зловоние, мусорный пакет. Грязный, заваленный хламом коридор и такая же пропитанная жиром и табачным дымом кухня, ныне густо залитая кровью. В каждом углу, кучки пустой водочной тары. Следы крови на подоконнике, вырванные с «мясом» петли.

В спальне на кровати, сидел единственный уцелевший свидетель и участник произошедшего – мужик с лицом пропойца. Судя по перегару и плавающему взгляду “поддатый”. Ради него, собственно Баранов сюда и явился – дожились даже опросить свидетеля некому.

– Что тут у нас, Шахов?

– Вот, Александр Дмитриевич. Михаил Андреевич Гвоздецкий. Сотрудничать отказываться, требует адвоката. Говорит, что ничего не видел, якобы сознание потерял, – ответил мне Игнат – молодой парень, стажер.

Один из тех, кто достался ему без опыта оперативной работы, и кто когда-нибудь, как надеялся майор, вырастит в хорошего опера…

– Что значит, якобы – так и было. Бахнуло че то, вот я и отрубился…

– Не пойму я вас Михаил Андреевич… зачем вы валяете дурака? Кого прикрываете, убийцу? Между прочим, за дачу ложных показаний, статью у нас еще никто не отменял, – сразу взял быка за рога Баранов.

Мужика передернуло, видимо от недавних воспоминаний.

– А вдруг этот черт вернется? Вы бы видели, на что он способен…

– Если выдумаете, что я такое вижу впервые, то вы ошибаетесь. Если он вас сразу не кончил, то зачем делать это после? Ему теперь один путь – бежать куда глаза глядят, не останавливаясь. А вы на себя по надуманной причине преступления вешаете… Укрывательство, лжесвидетельство, а если слегка притянуть за уши то и соучастие. Считаете за решеткой будет безопасней?

– А че сразу за решетку? – возмутился мужик, – Не надо за уши… я между прочим жертва…

– Это пока жертва, а ведь можно и с другой стороны взглянуть. Кровь на одежде… не ваша. Надо ли сомневаться, что анализ, покажет то, что принадлежит она нашим сотрудникам?

– Да здесь все в крови! Ваши же меня в ней и валяли!

– Это вы в суде, будете доказывать…

– Ладно, ладно, я все понял! Спрашивайте, но подписывать я ничего не буду! – вскрикнул Михаил Андреевич, – Если я про оборотней, начну рассказывать, меня в психушку упекут.

– Значит все таки оборотень, – поддержал диалог майор.

– Ну… метафорически. Допился он, с кем не бывает, облик человеческий потерял…

– Не надо юлить Михаил, мы же договорились. Нам ваши подписи без надобности. Просто скажите, кто это был. Тигр, волк, росомаха?

Свидетель еще немного поломался для вида, но в итоге ответил.

– Кошак, серый.

– И как этого кошака звали?

– До того, как обернулся… Никиткой… Военный вроде как бывший. Нигде не работал, а квартиру снимал и бухлишко всегда было. Один пить не любил, весь дом к нему захаживал. Я тоже…

– Ясно. Что вы делали на кухне?

– Я же говорю – пили. Когда пришел, Никитка уже в хлам был… Все рассказывал про то как умирать больно. Сильно видать его контузило…

– Ближе к делу.

– Ну, в дверь позвонили. Никитка, открыл пустил их. Один светлый, высокий, второй пониже темненький. Начали вопросы, задавать. Никита их нахрен послал и выпить предложил… Но они все спрашивали, потом с собой его куда-то зазывать стали. Никита, их на выход попросил… Грубовато. Но они настаивали, угрожать стали. Тогда он вспылил и бутылкой пустой он в них запустил… Мелкому в ногу прилетело, больно.

– С пьяным лясы точить, вот же дебилы… – пробурчал себе под нос Баранов.

– Что простите?

– Ничего продолжайте.

– Пистолет, в общем, темненький выхватил, на Никиту навел… – дальше Михаил замялся, – И тут Никита шерстью на глазах обрастать стал, в ширину раздался, когти, клыки, взревел… Я чуть не обосрался. Ну думаю допился… У меня, конечно, иногда бывает, вроде как с человеком разговариваю, а потом понимаю, что нет никого. Но, чтоб вот так…

– Не отвлекайтесь Михаил Андреевич. Шерстью оброс, что дальше.

– Ну дак, этот ваш с пистолетом орать начал. Второй его пытался урезонить, да только видать Никиту переклинило – попер прямо на ствол. Темненький видать сдрейфил, и бахнул тому в грудину, несколько раз. Никита то хоть бы вздрогнул, наоборот – зарычит, прыгнет… В общем покромсал обоих, – замолк свидетель.

– Это все?

– Ну по делу да. Дальше я так и сидел – шелохнуться боялся. Никита в свою кошачью морду остатки водки, прямо из бутылки влил и на стуле замер. Пули из него вместе с кровью, сами по вываливались, жуть. А там двери ломать начали… И Никитка по-кошачьи, в окошко прыг, и по стене вверх пополз. Все. Дальше меня ваши лицом в кровищу ткнули, – снова пожаловался мужик.

Ничего нового, майор по сути то и не узнал. Метаморф – очевидно. Имя – Никита, настоящее ли? Попробуем пробить. Войтов дебил… Себя угробил и напарника за собой утянул. На пустом месте. Тяжело вздохнув Баранов бросил Игнату.

– Шахов, протоколируй.

– Ничего подписывать не буду!

– Подпишешь. Расписку о неразглашении, как минимум. Сболтнешь кому, о том что здесь видел, в спец учреждение загремишь, понял?

– Как не понять. Нем буду как рыба, – ответил Михаил, а майор развернулся, намечая обратный путь, услышав вслед, – Так это что же получается? Нечисть и правда существует… волшебство?