***

Фургон, искореженный прямым попаданием, сейчас напоминал только лишь груду металла. Расплавились покрышки, вдребезги разлетелись стекла, сгорел салон и оплавился пластик. Сейчас Таун Айс представлял жалкое зрелище.

Улетел вертолет, яростно вращая мощными лопостями, разгоняющими густой сизый дым от жженной резины, прочь от места катастрофы. Потоки горячего летнего воздуха поднимали дорожную пыль. Не шум работающего двигателя и вращающихся лопастей, но порывы ветра заставили Сему прийти в себя.

Семен открыл глаза, сделал жадный вдох, закашлялся. Он лежал на спине, на голой земле, в нескольких метрах от Таун Айса. Он несколько раз моргнул, чувствуя, что глаза забились пылью, сфокусировал взгляд, уставился в небо, пытаясь прийти в себя и осознать, что произошло. Тело ломило, но Сема чувствовал, что остался цел. Просто чувство было такое, как после тяжелой тренировки, когда на тебя в один миг наваливается накопившаяся усталость и не хочется ничего. Также и сейчас, Семе хотелось только недвижимо лежать на прогревшейся на день земле. Сил подняться не было совершенно никаких, хотя надо бы! Марина, сын! Все ли с ними в порядке? Удалось ли им выбраться из фургона целыми и невредимыми? Так ли повезло, как ему? Перебарывая себя, борясь с внутренним сопротивлением и пожирающей слабостью, Сема попытался встать, но ноги, будто разваренные макароны, непослушно выгнулись, задрожали в пьяном танце, предательски сгибаясь в коленях. Его повело и если бы не чья-то рука, железной хваткой удержавшая его на ногах, лежать бы Семе на земле, голой вниз, в позе страуса.

– ЭЙ… Ты в порядке? – послышался сиплый, как будто прокуренный, голос капитана.

– Нет, – незамедлительно ответил Сема. – Я не в порядке!

Он еще спрашивает?! Как он мог быть в порядке, когда рядом горит фургон, когда только что военные выпустили по Таун Айсу свою сранную ракету, перевернувшую все с ног на голову… Когда он не знает где его семья! И он спрашивает – в порядке ли Сема?

– Где моя семья? – прохрипел Сема, закашлялся, сплевывая мокроту на землю.

Легким знатно досталось в этой заварушке, пришлось подышать гарью и наверняка поэтому у Семы кружилась голова и не слушались ноги. Он уставился на капитана все еще непослушным взглядом, соловьиными глазами. Михаил выглядел ничуть не лучше – потрепанным после случившегося. Гарь, закоптившаяся на военной форме, превратившейся в рвань, краснющие глаза, как от недосыпа. Михаил внимательно посмотрел на Сему в ответ, будто оценивал. Видимо сам Сема выглядел того хуже.

– Успокойся, – строго сказал военный и уже мягче добавил, спросил еще раз. – Как твое самочувствие? Ты ранен?

Ранен… не ранен – какая разница! Но Сема понимал, что капитан не отстанет со своим расспросом – больно крепко впились его пальцы в плечо. Ничего не оставалось, как внушительно кивнуть – полный порядок.

– Где мой сын? Где моя жена? – раздраженно спросил Сема.

Он сбросил руку капитана со своего плеча и шагнул вперед, наступая на военного, собираясь убрать его с пути. Пока он не знал как, но речь шла о его семье – ему необходимо было пройти. И сейчас военному, этому капитану, лучше отойти в сторону. Сема за себя не ручался.

Ведь Маринка и сынок должны быть… ТАМ?

Сема сглотнул, смотря на пламя, охватившее Таун Айс. Рядом с фургоном можно было увидеть отчетливые следы крови. Горло сжало, в груди больно кольнуло, похолодело. Видя, как на глазах меняется выражение лица Семы, капитан поспешил успокоить его.

– Тише, тише. Хрен с ним с фургоном, это железяка, а что до твоей семьи, то все с ними в порядке. Вон же они, целеханькие и невредимые, – он кивнул за спину Семена.

Сема остановился как вкопанный, нахмурился, переваривая услышанное, а потом медленно развернулся, подсознательно боясь увидеть картину, которая должна была открыться перед ним в следующий миг. Камень упал с души – его жена и сын сидели на земле, приходя в себя. Маринка и сын. Оба перепачканные в сажи, не похожие сами на себя, но главное – целые и невредимые. На первый взгляд, у них не было ни единой царапины, им удалось выбраться сухими из воды.

Из груди вырвался вздох облегчения. На первый взгляд это казалось невероятным! То во что превратился их Таун Айс после прямого обстрела из вертолета военных… Все это по определению не оставляло ни единого шанса на то, чтобы спастись. По фургону ударили как раз в тот самый миг, когда все они находились внутри него. Но каким-то чудом всем им удалось спастись. Но разве сейчас это имело хоть какое-нибудь значение? Было неважно, какое чудо помогло им спастись, главное что его семья цела и невредима. Не менее важно, что цел и невредим он сам, потому что будь иначе и никто не смог бы защитить его семью.

Сема бросился со всех ног к семье.

– Марина!

Он подбежал к супруге, обнял, хватая в охапку сначала ее, а потом и сына. По щекам полились слезы. Сема ощупал своих родных – не ранены ли? Целы? Нет, обошлось, на них не было ни одной царапины. Лишь гарь, да порванная одежда. Но одежда – пустяк, когда сам ты жив и здоров.

“Но чья эта кровь… если все целы?”, – мелькнула мысль, от которой Сема тут же отмахнулся.

Похоже тот же самый вопрос волновал капитана. Военный долго смотрел на кровяные полосы на земле. Его лицо сделалось мрачнее тучи.

***

– Зачем? Не вижу в этом смысла, – капитан покачал головой, опровергая все доводы Семы.

Доводы, собственно, сводились к следующему. Им следовало вернуться к бетонным заграждениям. Вернее даже не просто вернуться, а преодолеть их, перебраться на противоположную сторону. Двинуться на юг, другими словами. Пусть даже там могут повстречаться очередные блокпосты. Но ведь их можно было обойти. В этом Сема не видел препятствия. Во-первых с семьей Семы был самый что ни на есть целый капитан. Да, вышло мягко говоря, не очень, что свои же вояки ударили по капитану, когда он находился внутри Таун Айса, причем безо всякого предупреждения. Но Сема был уверен, что ударили лишь потому, что не знали о присутствии там Михаила. Ну а если знали – смотри выше, любой блокпост можно обойти. Они могли зайти вглубь полей, сделать крюк. Придумать что-нибудь уже на ходу. Другими словами, Сема считал свой наспех сколоченный план обязательным к реализации. Следовало уйти как можно дальше от Ростова-на-Дону, где творились необъяснимые вещи. Это во-вторых.

– Вы серьезно? – Сема отчаянно всплеснул руками, не находя более аргументов в свою пользу. С военным было невозможно разговаривать. Он обрубал любой диалог – либо делаем так, как он скажет, либо другого не дано.

– Серьезно, – отрезал капитан.

– Что вы предлагаете? Вернуться? В Ростов? – Сема нервно хохотнул. – На секунду представьте, что происходит в городе, если начали применять подобные драконовские меры. Я повторяю, нам необходимо идти на юг!

– Некуда идти, – снова покачал головой военный.

Наверное, будь сейчас немного другая обстановка и сумей Сема мыслить чуть рациональнее, рассудительнее, он бы задумался – что Михаил имеет ввиду под этими словами. По-хорошему, стоило спросить – НЕКУДА ИДТИ это вообще как?

Ничего, что Россия это огромная страна, а Ростов-на-Дону так и называется – "Ворота Кавказа", потому что за ним ЕСТЬ КУДА ИДТИ. Можно загибать пальцы – Краснодарский край, Ставрополье, Осетия и так далее. Но сейчас Сема был на взводе, с аргументами было туго.

– Я настаиваю! – он не нашел ничего лучше, как повысить голос.

Также не приходило в голову, что капитан мог в любой момент хорошенечко психануть и ответить что-то вроде “идите куда глаза глядят”. И тогда им придется разойтись, чего Сема, при всем своем осторожном отношении к военному, хотел бы избежать. Нет, дальнейшую дорогу он хотел продолжить вместе с капитаном. В конце концов, у Михаила было оружие, а главное навык с ним обращаться. И, конечно, возможно что-то еще значила его военная форма, такого пропуска ни у Семы, ни у членов его семьи не было.