========== Часть 1 ==========
Девушка была облачена в какое-то рубище. Сквозь огромные дыры в подоле виднелись бледные голые ноги. Чуть вьющиеся каштановые волосы спутанной тусклой копной спадали с плеч, пухлые губы покрывала корка сухой потрескавшейся кожи, и только глаза на исхудавшем лице были яркими, голубыми. Киллиан едва заметно поморщился: всё это могло быть признаком лихорадки, а возиться с больными он не любил. К тому же, времени не было: уходить нужно было быстро.
- Ты пришёл убить меня, - произнесла девушка почти равнодушно, так и не поднимаясь с узкой койки.
- Освободить, лапушка, - возразил Киллиан мягко и посмотрел на узницу тем проникновенным взглядом, что уже на протяжении второй сотни лет лишал встречавшихся на его пути женщин воли к сопротивлению.
Он опустился на колени, освободил её ноги от кандалов.
- Руки, - потребовал коротко, и девушка покорно протянула ему скованные запястья.
Но когда Киллиан жестом велел ей встать, не двинулась с места.
- Пойдём, - проговорил он доброжелательно. Киллиан не собирался пугать её. - Ну, же, красотка! - “Она и впрямь очень хорошенькая”, - отметил он краем сознания, но не позволил себе задерживаться на этой мысли. Снизу уже доносились голоса чёрных рыцарей. - Твоего отца похитил монстр. Тот самый, что держал тебя в услужении. Ты же хочешь спасти отца? - разыграл он главную карту.
Эти слова подействовали, девушка стряхнула оцепенение и бросилась к выходу:
- Ты выведешь меня отсюда?
- Для этого я и здесь, лапушка… - хорошо бы девица прямо сейчас рассказала ему, где Тёмный хранит своё волшебное оружие - тогда бы ему не пришлось тащить её с собой. “А ещё лучше — карту бы начертила, так?” - поддел сам себя Киллиан. Когда в его жизни всё было просто? Не вышло и на сей раз: не успел Киллиан расспросить встрепенувшуюся девушку, как дверь камеры распахнулась, и на пороге появилось двое чёрных рыцарей.
- Держись меня, прикрою, - небрежно кинул он, вынимая саблю из ножен.
***
За сто шагов от берега Киллиан пустил в небо горящую стрелу. Эта девушка — служанка Тёмного — всё еще сидела у него за спиной, он чувствовал её дыхание у себя на шее, а обхватывающие грудь девичьи руки сковывали движения. Но это было не важно, уже не важно. Как и загнанная вусмерть лошадь. Как и преследующие их по пятам чёрные рыцари. И ноющий порез на плече. Важно было другое: его ребята увидят стрелу и подгонят шлюпку к берегу. Он спасётся. А вот Крокодил теперь не уйдёт — не тогда, когда Киллиану вот-вот откроется, где тот прячет свою смерть.
На «Весёлом Роджере», когда надувавший паруса ветер отнёс их подальше от оставшихся на берегу рыцарей из гвардии Злой Королевы, в бессильной злобе сотрясающих воздух ругательствами и лезвиями мечей, он отвёл её в свою каюту. Представился с вычурной галантностью:
- Киллиан Джонс. Капитан Киллиан Джонс, с твоего позволения. А ты, лапушка, вроде знатного рода?
Она смазано пожала плечами:
- Просто Белль, - называть себя полным титулом после года, проведённого в служанках, и нескольких месяцев заключения казалось ей глупым. Пол под ногами качался. Её спаситель — капитан корабля — смотрел пристально, и она невольно поправила лохмотья: рубаха на ней была изорвана настолько, что, пожалуй, Белль могла считаться скорее раздетой, чем одетой. Впрочем, жест почти машинален, без подлинной стыдливости. Дощатый пол уходил из-под ног, прикреплённая к потолку медная лампа мелькала перед глазами, а в душу Белль снова заползало то холодное равнодушие, что овладело ею там, в башне у Королевы. - Мой отец… - начала она тихо, но осеклась: левый рукав плаща капитана Джонса потемнел от крови. - Вы ранены?
Она спросила, не ранен ли он, внезапно перешла на “вы”, взглянула на его намокший от крови рукав, а потом и на культю, увенчанную стальным протезом. В широко распахнувшихся голубых глазах Киллиан увидел жалость, и ему это было не по нраву.
- Пустяки, - пробормотал он как можно небрежней и перевёл разговор на её отца. Выразил сожаление, что они не могут отправиться к Тёмному прямо сейчас — в ближайшие дни, а, может быть, и недели, воины Королевы будут поджидать их во всех портах. Сожаление — искреннее. Киллиан умел ждать, но остановка в полушаге от победы раздражала. Складывая губы в привычную усмешку, он внезапно заметил, что его гостья стала ещё бледней и, кажется, едва держится на ногах. Что ж, торопиться некуда. Ему и вправду хотелось быть любезным.
Он уступил ей свою каюту, предоставил в её распоряжение кувшин с пресной водой — очень щедро, учитывая, что до Аграбы у них будет не так много возможностей пополнить её запасы, — и сундук, заполненный разными женскими штучками: одеждой и всяким таким. Киллиан уже и не помнил, как к нему попали эти вещи. Может быть, раньше они принадлежали Миле? Разницы нет, свою любовь к ней он хранил в сердце, а не в каких-то старых тряпках. Эта девица — Белль — благодарила немного неловко, словно родители не учили её говорить “спасибо”, а потом слабо зардевшись — на чётко очерченных скулах проступили бледные розовые пятна — опустила ресницы и спросила о мыле. Такие нежности на «Весёлом Роджере» не водились, но вездесущий Сми по первому зову принёс из камбуза щёлок.
- Отдыхай, лапушка, — позволил Киллиан и оставил её в покое до утра — по правде говоря, лишь потому, что ему самому был необходим отдых. Рана ослабила его, и он ещё не сообразил, как лучше поступить с этой девчонкой.
***
Юбка оказалась слишком длинной, рукава — широкими, и когда девушка поправляла волосы — обнажались шрамы, оставленные оковами на тонких запястьях. Белль по-прежнему была бледна, но от того сонного отрешённого состояния, в котором она пребывала накануне, не осталось и следа.
- Тебя покормили? - поинтересовался Киллиан.
- Да, спасибо, капитан, Чекко позаботился об этом, - поспешно ответила она, и Киллиан мимолётно удивился: уже зовёт их кока по имени. - Но вы обещали рассказать мне, что с моим отцом.
- Конечно, красавица, - сахарно ответствовал Киллиан. - Монстр держит его в плену.
- Румпельштильцхен? - уточнила Белль, и голос её странно дрогнул.
- Тёмный… Когда ты покинула его замок, он посчитал, что Анволия не выполнила свою часть сделки, и забрал сэра Мориса. А тот ничего не может поделать — Тёмный почти неуязвим. Почти, - вкрадчиво повторил Киллиан, - но я слышал, есть волшебное оружие, которое может убить колдуна. Кинжал, на котором начертано его имя. Не видела такой, лапушка?
Девушка судорожно вдохнула, провела языком по сухим губам:
- Зачем это вам, капитан?
Не такая уж она и простушка.
- Я хочу помочь сэру Морису, Белль. Твой отец — хороший человек. Когда-то он помог мне, и теперь мой черёд отплатить ему тем же. Ну и, к тому же, отличный повод произвести хорошее впечатление на его красавицу-дочь, - Киллиан надеялся, что достаточно убедителен. Тут надо дозировать осторожно: унция сочувствия, две унции праведного гнева и флирт по вкусу. За всем этим никто не заметит лжи, к которой капитану пиратского судна было не привыкать. Как бы иначе он вёл дела с купцами, которым было вовсе не обязательно знать, что товар в трюмах не только контрабандный, но и краденный? Как бы защитил свою команду от назойливого правосудия? Да и в соседстве с Пеном проявлять благородство было бы слишком опасной оплошностью, так что остатки честности капитана Джонса покоились где-то на заросших высокой травой Неверлендских берегах. Ещё одна причина ненавидеть Крокодила. Этот урод не только убил его любимую и превратил самого Киллиана в однорукого калеку; Румпельштильцхен отнял у него честь — ею пришлось поступиться ради мести, и теперь у Киллиана не оставалось почти ничего: только ненависть, да море, да «Весёлый Роджер», да команда таких же подлецов, каждый из которых был готов перерезать глотку «своему капитану», стоит лишь проявить слабину. - Так тебе попадался этот кинжал?
- Я… я… должна поговорить с Румпельштильцхеном. Он не то чудовище, каким может показаться, не до конца. И, я уверена, тут какая-то ошибка, - с каждым словом её голос звучал твёрже. - Я не сбегала. Румпель отпустил меня сам.
