Чат родителей учеников 5-го класса одной из московских школ

У нас в школе на уроках литературы поднималось очень много моментов про дружбу, про родину, много моральных для детей моментов. А сейчас они только проскальзывают. У нас слова «родина», «мать» на уроках литературы муссировались. А у них – нет.

А зачем детям муссировать эти слова?

Молодым учителям все по барабану.

Дети растут, они должны понимать, что такое дружба. Дети в классе не дружат между собой. Вам об этом сами учителя говорят.

Вам уже сказали, что школа не отвечает за воспитание детей. Забудьте про то, что она вам была должна.

Илья подошел к учительнице литературы после урока с вопросом, она убежала курить, даже не посмотрев на ребенка. Ее время истекло. В наше время учителя оставались после уроков с детьми.

Вы вообще о чем? Учителя отчетами завалены.

На экскурсии, это где нашу математичку замещала молодой педагог, я спросила этого педагога, почему в нашей школе преподавателей 50 лет стали менять на молодых. Она мне прямым текстом сказала: «А что вы хотите? У них старая закалка, они все равно не понимают, когда им говорят: вы должны только направлять, не воспитывать. А конечный этап – у репетиторов. Или родителей. Мы даем вашим детям информацию, а доходить до нее они должны сами».

Правильно сказала. Вы сами не хотите заниматься своими детьми.

Да что вы говорите? А сами-то в какой школе учились? В советской? Вас самих в советской школе не направляли, а учили. Может быть, поэтому вы сейчас не работаете уборщицей?

Меня не устраивает тестирование. Что за тупой вопрос – во что был одет персонаж?

Нужно больше подростковых современных книг.

А вы это дерьмо читали? Вот сначала почитайте.

Татьяна, вы сами какие современные книги своим детям читали?

Я это дерьмо даже не читаю. Моему сыну «Заколдованное место» Гоголя очень понравилось.

Разговор как об стену.

Этими тестами по литературе они хотят обнулить наших детей до середнячков. Государству нужны только серые середнячки. Не буду называть маму из нашего класса, но она мне жаловалась, что ее дочь не умеет писать сочинения и даже прочитанный отрывок не может пересказать. А она хорошистка! Эта тестовая система вместо нормальных контрольных, как было у нас, дает только выбор из четырех ответов, мысли в голове у детей сами не поднимаются. И они еще поговаривают о том, чтобы убрать Куприна!

Мария, запыхавшись, забегает в кофейню. Садится за столик, поправляет густые рыжие волосы. Мария – мама троих детей. Средний в этом году закончил школу. Младшая учится в шестом классе.

– У меня сегодня такой бешеный день, – говорит она. – Мы сегодня с дочкой школу меняли. Теперь это будет маленькая частная школа.

– Теперь будете платить за школу? – спрашиваю ее.

– Да, но мы и со старшим ребенком тоже платили. В старой школе мы пытались договориться, но поняли, что ситуация не изменится.

– А что вас в старой школе не устраивало?

– Школа для меня из разного складывается. В основном из круга семей, которые приводят туда своих детей. А интересные семьи приходят в школу, когда там хорошие учителя и хорошая атмосфера, которую создает директор. Это школа, которая не живет по формальным правилам и не делает все для галочки. Для меня важно, чтобы дети в школе получили то сообщество, которое им близко и интересно. И чтобы ребенок понимал, что он тут нужен. Мне трудно вывести формулу хорошей школы, но там всегда открытая атмосфера и родителям хочется туда прийти. А иногда бывает так, что твой ребенок перерастает школу. Не в силу возраста. Когда родитель хочет для своих детей не просто формального образования, это реально требует от него огромных сил.

– А что вас в формальном образовании не устраивает?

– Очень многое. В среднем меня не устраивают учителя в школах и их такое… очень неэмоциональное отношение к детям. На меня тут впечатление произвел список литературы этого года. Те же книги, что были у меня тридцать лет назад. Но дети хотят читать новое. Они совершенно не способны сами прочитать ту русскую классику, которую в них пытаются запихнуть. И при этом я вижу, как в других школах прекрасно переплетают классику с современной литературой. Дети летом классику прочтут, только если родители будут вбивать в них чтение гвоздями, но после этого дети возненавидят эту классику.

– О каких конкретно книгах классиков вы сейчас говорите?

– О Достоевском. О кусках Гоголя в пятом, шестом, седьмом классе. Это вообще невозможно ребенку читать самому. Их в принципе нельзя давать в качестве летнего задания. При этом есть масса интересных современных книг, которые те же проблемы поднимают.

– Например?

– Толкин «Властелин колец», там масса тех же тем, тот же путь героя. Та же тема власти, что в «Дубровском». Ее пытаются обсуждать с детьми через Троекурова, но она страшно интересна для детей через власть колец. Больше всего меня пугает то, что учителя сами эту современную литературу не читают. Им вообще не о чем разговаривать со своими учениками. Вот такой формальный подход к образованию во многих школах меня категорически не устраивает. Тут многое от самой школы зависит. Потому что это все-таки тот возраст, когда любовь к предмету к большинству приходит от значимого взрослого. Одним словом, ищите того, кто будет зажигать.

– А вы высказывали какие-то свои инициативы учителям?

– Иногда бывает возможность поработать с учителем. Но далеко не все готовы меняться.

– Учитель не говорит вам «куда вы лезете?!»?

– Иногда говорит. Но если он так говорит, то это не та школа, в которой мой ребенок будет учиться. Я верчусь в разных родительских сообществах, читаю, что пишут разные родители. Многие из них вообще ни на что не реагируют. Привел ребенка на полдня, вот и отлично.

– И сколько в процентном соотношении таких родителей в тех сообществах, где вы крутитесь?

– Я бы сказала, две трети. У меня разные стратегии. Если я понимаю, что есть возможность договориться, я пытаюсь со школой договориться. Но когда я понимаю, что нет… Сейчас после дистанционного обучения дочке было, с одной стороны, трудно, с другой стороны, у нее за время карантина был невероятный прорыв. Я много всего смогла ей дать. И школьные уроки мы смотрели вдвоем, потому что были дома. Но после дистанционного обучения она мне сказала: «Я больше не хочу учиться у этих учителей».

– Но ведь дистанционно уроки проводили те же учителя?

– Да, но теперь мы с ней могли обсудить их вместе и отчетливо увидеть, что это просто бредятина. Учитель математики сам скачивает презентацию с ошибками. А на уроках литературы ничего не происходит.

– А как понять, что там ничего не происходит?

– А ребенку неинтересно. Что должно быть на уроках литературы? Попытки театральных постановок, проигрывание разных ролей, написание эссе от имени разных героев, попытки побыть в шкуре каждого персонажа. Ты вживаешься в разные образы и пытаешься понять, почему герой совершает именно такие поступки. Книги рождают образы. Когда ты умеешь сам формировать образы, это потом тебе невероятно помогает в жизни в разных ситуациях. А они очень мало пишут. Нынешняя проблема – дети плохо формулируют прочитанное в письменном виде. И их совершенно не учат это делать. Они пишут какие-то крошечные сочинения. И в какой-то момент Соня мне сказала: «Знаешь, а мне просто не хочется у них учиться». Я сама в какой-то момент работала в школе и понимаю: надо очень гореть тем, что делаешь, чтобы зажигать тех же двенадцатилетних.

– А как заставить взрослого учителя поменяться, если он действительно привык работать по своему шаблону?

– Они абсолютно уверены, что все делают правильно и ничего другого не существует, а если существует, то только испортит детей. И эта негибкость присуща учителям российского образования. Но и в тех правилах, которые для них прописывают сверху, остается очень мало возможностей добавлять что-то свое и открывать для ребенка новые двери. Получается, что при нынешней системе образования ребенку будет интересно учиться только в том случае, если у него кроме учителя есть влиятельный взрослый, который готов расширять его кругозор.