Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Вот как вы живете, - сказала она с оживлением, глядя блестящими глазами вокруг. Внезапно она побледнела.

Перед ней стояла хрустальная чаша с яркими, как искры, лепестками.

- Ой, как красиво, это что? - забормотала она. - Ой. Что это со мной? Ой. Мне плохо! Мне воды...

Учитель пошел на кухню и услышал вдруг за своей спиной грохот, звон разбившегося стекла и крик.

Крапива лежала на полу среди осколков и виноватыми глазами смотрела на педагога.

- Мне стало дурно, простите, - забормотала она, - но я все уберу...

Вскочив, Крапива метнулась мимо учителя в кухню, безошибочно нашла веник и совок и, не давши математику опомниться, сгребла все в кучу, в том числе и три красных лепестка - и выбросила в ведро...

- Я куплю вам новый аквариум, завтра же, - пробормотала Крапива, исчезая.

После ухода девушки учитель высыпал на газету все осколки из ведра.

Лепестков среди них как не бывало. Не было и парика.

Математик сжал кулаки, но было поздно, поздно, поздно...

Ближайшие два дня он провел дома при запертых дверях, просто лежал, пытался читать и даже не поехал на своем старом велосипеде купаться...

А когда поехал, его остановила старенькая учительница биологии и среди прочих новостей преподнесла ему и такую, что девушка Малина лежит при смерти, надежды нет. Даже Крапива, ее сестра, которая все время бегала по аптекам, перестала появляться.

Учитель отправился по привычному маршруту к морю, но как только доехал до знакомого беленького дома, то быстро слез с велосипеда, подошел к знакомому окну, на котором уже не было цветка, подумал, прислушался и перемахнул через подоконник как вор.

Малина в полной тишине лежала под одеялом очень светлая, как из белого мрамора, исхудавшая, с широко открытыми глазами, и у нее было такое прекрасное лицо, что хотелось плакать или молиться.

Учитель склонился и прижался лбом к руке умирающей.

Вдруг послышались быстрые шаги. Он тут же вскочил и вымахнул в окно, и остался по ту сторону. Занавеска скрыла от него все, что происходило в комнате. Он только слышал, что кто-то вошел очень аккуратно, прикрыл за собой дверь, потом как будто рухнул на колени, такое было впечатление...

Затем раздался тонкий дрожащий звук девичьего голоса:

- Господи, прости меня! Господи, помилуй ее! Господи, прошу, верни ей жизнь! Я знаю, что была грешна и пыталась колдовать, но мне не надо ничего! Господи, возьми мою жизнь, я так больше никогда не буду делать! Мне не надо колдовства, спаси мою сестру! Она ни в чем не виновата! Ну убей меня! Прости и помилуй! И пусть теперь мое колдовство исполнится, она не хочет жить, но я... (торжественно) Я ЖЕЛАЮ, ЧТОБЫ ОНА ОЖИЛА!

Учитель, ничего не понимая, слушал этот бред. А потом вошли какие-то люди, заговорили "пойдем, пойдем" и увели ту, которая бормотала как в горячке.

Настала полная тишина.

Учитель стоял на улице, прижавшись лбом к стене. Прохожие смотрели на него, видимо, но ему было все равно.

В комнате, однако, нечто произошло. В той полной тишине, которая царила там, за занавеской, прозвучало что-то, чего раньше не было - кто-то вздохнул, тяжело и хрипло. Потом опять... И еще раз...

Учитель не удержался, он полез головой за занавеску и увидел Малину глаза у нее были закрыты, но она дышала!

И наш математик вскочил побыстрей на свой велосипед и помчался, но не к морю, а домой.

Он зашел за низкий забор, отделявший палисадник от улицы, и там, на черной как смола земле, которую он поливал два раза в день с остервенением безнадежности, сиял ярко-зеленой искрой только что проклюнувшийся росток! Проклевыш, правда, был небольшой, размером с конец иголки.

Учитель суеверно зажмурился и не позволил себе обрадоваться, это мог быть вполне стебелек лопуха или полыни, мало ли. Той же крапивы, будь она неладна.

Затем молодой педагог выпрямился и почувствовал себя очень взрослым: он понял, что до сих пор ничего не боялся, поскольку его кто-то охранял (и тот случай на море, и чудесное спасение в Ущелье Смерти, когда он зацепился за веточку, и тот момент на свалке, когда его чуть не задавило вместе с велосипедом). Теперь же Малина была больна, и охранять надо было ее - и ныне, и в будущем.

Кроме того, он почему-то точно знал, что Малина поправится, и открывались некоторые перспективы, от которых замирало сердце, но прибавлялось забот. Учитель должен был думать о будущем, потому что у них с Малиной родится четверо детей (две девочки сразу и потом два мальчика по очереди), и дом должен быть двухэтажный, чтобы наш кот свободно бегал за нашим щенком. И какие вырастут красные цветы - они будут видны даже ночью, их будет много, и они спасут и сохранят всех, цветы ведь - это живая любовь, и никакого колдовства здесь нет.

И учитель, переодевшись и купив пять пачек сока и букет пионов, отправился с первым официальным визитом к своей невесте, но сначала на всякий случай накрыл росток баночкой из-под варенья.

8
{"b":"69346","o":1}