Тогда Егор решил осмотреть и другие комнаты, что, безусловно, осложняло дело. Как же не повезло ошибиться в своих наблюдениях!

В комнате напротив также ничего не нашлось, равно как и в соседней. Тогда он решил войти в дверь, которая была ближе всего к лестнице. Именно в этот момент, он услышал, как по ступеням кто‑то поднимается, шмыгая носом.

Егор быстро открыл дверь и забежал в комнату, ища место, которое послужило бы ему укрытием. Он увидел перед собой кровать и залез под нее. Буквально через секунду дверь снова открылась. В комнату кто‑то вошел.

Из‑под кровати Егор видел, как вошедший скинул туфли, прошел мимо и сел на стул, стоящий у туалетного столика. Затем он услышал всхлипывания.

Егор немного выглянул из своего укрытия и увидел девушку, смотрящую в зеркало. Ее темные волосы были распущены и взъерошены. Тушь размазалась под глазами темными кругами, что придавало девушке сходство с пандой. Одета она была в черное платье до колен. Это была Лиза, дочь хозяина дома.

Она смотрелась в зеркало, пытаясь вытереть тушь, но из‑за постоянно текущих слез, коэффициент полезного действия равнялся нулю. Лиза что‑то бормотала себе под нос, Егор не мог различить все. До его слуха доносились лишь отдельные слова: «Полина», «ненавижу» и что‑то подобное. Казалось, что конца у этой истерики не было.

Весь план шел насмарку. Мало того, что Егор не нашел то, что искал, так он еще вынужден оставаться непонятное время под кроватью, слушая нелепое бормотание плачущей девушки. Расклад был не самый удачный. Оставалось надеяться, что Лиза скоро успокоится и уйдет из комнаты куда‑нибудь, хотя бы, подобно всем девушкам в истерике, на кухню за успокоительными сладостями, давая время Егору поскорее сбежать отсюда. Конечно, прыгать со второго этажа – не самая лучшая перспектива, но выбор оказался невелик.

Егор лежал, стараясь не шевелиться, хотя все его тело невыносимо затекло и требовало размять мышцы. Мысленно он проклинал горничную, которая не мыла пол под кроватью: пыль щекотала его нос, и очень хотелось чихнуть, чего допустить было нельзя – подобное малодушие приведет к катастрофе.

«Слава богу, тут тараканы не ползают», – подумал Егор. Хотя, если бы он мог посмотреть сейчас на подошвы своих кроссовок, то увидел бы сидящего там огромного паука.

Лиза, наконец, перестала рыдать. Она достала салфетки и вытирала лицо, убирая круги под глазами. Ее щеки стали припухшими, а нос покраснел от того, что его все время терли. Закончив с процедурой очищения лица, Лиза села за письменный стол, стоящий рядом с кроватью, и включила компьютер, находящийся на нем. Через некоторое время в комнате негромко заиграла песня Lifehouse «Everything». В финальной части Лиза начала подпевать. Егор отметил, что поет она ужасно.

С каждой секундой Егор все сильнее желал, чтобы Лиза ушла из комнаты. Во многом благодаря ее пению. Уши начинали болеть тоже. Но шло время, а идти Лиза не собиралась никуда…

Она сидела за компьютером, кликая мышкой и иногда стуча по клавишам клавиатуры. Из динамиков играла какая‑то музыка.

Внезапно послышались звуки, как будто кто‑то скребется в дверь комнаты. Егор поначалу решил, что ему послышалось, но Лиза явно тоже услышала это, потому что она встала со стула и подошла к двери.

–Муся.

В комнату вбежала та самая рыжая кошка, на которую сетовала горничная. Оставалось надеяться, что кошка не является любителем залазить под кровать. Лиза подхватила кошку на руки и положила себе на колени, вновь садясь на стул. Кошка начала очень громко мурлыкать. Егор где‑то читал, что кошки делают это не от удовольствия, а от ощущения опасности. Почему‑то эта информация всплыла в его памяти именно сейчас и заставила размышлять о том, так ли это. Воображение нарисовало картину, как напуганная хозяйкой кошка впивается когтями ей в лицо, заставляя прекратить пение.

Это продолжалось несколько минут. Пока в комнату не пожаловал еще один посетитель, который уже вошел без стука.

–Лиза, почему ты сбежала?

–Меня нет.

–Да уж. Тогда я, пожалуй, скажу все, что я думаю, стенке. Ты ведешь себя как безответственная трехлетняя девочка, которой не хватило внимания. Это не лезет ни в какие рамки. От сегодняшнего вечера зависело то, подпишет отец контракт или нет. А после того, как ты втоптала в грязь дочь его потенциального партнера, нет никаких шансов, что этот контракт все‑таки будет заключен. Сказать, что наш отец расстроен – это ничего не сказать. Лучше тебе в ближайшее время вообще не попадаться ему на глаза. Стена все поняла? – последняя фраза была произнесена слишком громко, так, что Егор вздрогнул, едва не ударившись головой об ортопедическое основание кровати.

Лиза молчала. Казалось, что ее не тронула эта речь. А может быть, она просто привыкла к подобному?

–Можешь молчать сколько хочешь, – продолжился монолог, – но когда придет отец, тебе придется ему объяснять свое поведение.

–Так мне прятаться от него или объясняться?

–Не паясничай! Ты все прекрасно поняла.

–Я не собираюсь терпеть эту Полину! – воскликнула Лиза. – Мне в институте хватает ее выходок, так и вне него мне нужно ей улыбаться. Нет уж. Я и так многое терпела. И я совершенно не заслужила хотя бы того, чтобы так бесцеремонно кто‑то врывался в мою комнату и кричал на меня.

–Вот как ты считаешь? А чего же ты ожидала?

–Того, что хотя бы мой брат поддержит меня. Так нет же, он сам весь вечер пялился на Полину и пускал слюни на ее коротенькое платье.

–Ничего я не пялился! – Кажется, наступление перешло в оборону.

–Мне со стороны виднее. Мог бы и поддержать меня хоть раз. И да, в том, что я случайно вылила на нее графин вина, нет ни капли умысла.

–Так уж ни капли?

–Разве уж самая малая толика.

–Ты несносная.

Брат Лизы вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Возможно, от этого удара где‑то отвалилась часть стены. По крайней мере, так показалось Егору. После этого раздался шум, как будто Лиза ударила кулаком по столу, потом снова прозвучали всхлипывания. Лиза встала со стула, выключила свет в комнате и легла на кровать, продолжая плакать. Кошка же улеглась рядом с хозяйкой.

–Муся, почему все такие злые? Когда они поймут, что я взрослая и перестанут трогать меня. Я же сразу говорила, что мне лучше не ехать туда, где будет Полина. Никто не слушал. Вот и получили… А все‑таки классно было пролить вино на ее блондинистую голову, – Лиза рассмеялась. – Жаль, ты этого не видела. Эх, киса, почему ты не можешь разговаривать? Мне иногда кажется, что только ты меня понимаешь.

Лиза прекратила говорить и стала молча гладить кошку, поглядывая в окно, за которым пошел снег.

Первый снег в этом году. Казалось, что это падают звезды с ночного неба, преломляясь в свете фонарей, создавая сотни маленьких отраженных лучиков света. Это время всегда волшебно. Как никогда хочется верить в сказку. В зимнюю сказку. Когда на тебе теплый мягкий свитер, в руках книга, а рядом стоит кружка чая, от которой исходит пар. И ты понимаешь, что скоро наступит самый чудесный праздник, тогда везде будут разноцветные мелькающие огни, кот будет ходить опутанный мишурой, неважно, хочет он этого или нет, а в соседней комнате будет стоять елка. За окном будет слышен шум от фейерверков и хлопушек. В бокалах будут едва слышно шипеть пузырьки шампанского. А еще везде будет этот аромат хвои и мандаринов, рассеивающий все плохое. Идеальное время года.

Но Егор, лежа под кроватью, не видел идущего снега. Он просто ждал, когда уснет Лиза, прислушиваясь к ее дыханию. И когда оно стало размеренным и плавным, Егор решил, что можно попробовать выйти из укрытия и потихоньку выполз.

Светящиеся часы на столе показывали время: 1:14. Конечно же, Лиза спала.

Егор размял затекшие руки и ноги, повертел шеей. О том, чтобы выйти так же, как он и пришел – через парадную дверь – не могло быть и речи: хозяева уже наверняка вернулись и шансы попасться им на глаза были почти стопроцентные. Мало ли кому может приспичить ночью попить воды? Единственным вариантом по‑прежнему оставалось окно. Конечно, всегда можно попробовать дымоход камина, но на Санта Клауса Егор был похож меньше всего. Прыгать со второго этажа – не самый удачный план, но он был все‑таки единственным.