Агата Лав

– Ближе, крошка.

Ему нужно только одно, и я не противлюсь. Не придумываю причин и других оправданий, чтобы быть рядом с ним. Я люблю его и закрываю глаза на его характер. На тот момент, что в нем уживаются две натуры. И одна из них любит забавляться извращенными играми.

В таких не стоит участвовать, и если вас вовлечет в игру обаятельный ублюдок, вы пропадете. Я как раз пропала и лишь надеюсь когда-нибудь найти силы, чтобы вырваться из дурмана мужских слов и прикосновений. Я слишком зависима от них, и слишком слаба.

Хотя иногда я чувствую себя такой сильной, я даже верю, что могу помочь ему. Как сегодня. Он пришел после потасовки, которая стоила ему нескольких ссадин и о которых он совершенно позабыл, когда увидел меня.

Его карие глаза зажглись ярким огнем. Я давно сдалась и больше не пытаюсь понять, чего в этом огне больше – страсти или ярости, но во мне он рождает именно желание. Жгучее и подчиняющее, буквально раскатывающее под тяжелым прессом инстинктов. В такие моменты я жадно смотрю на него, на его бугрящиеся мускулы, миндального оттенка кожу, вкус которой знаю наизусть, и волевое грозное лицо.

Я любуюсь шрамом, напоминающим об ударе, что чуть не стоил ему жизни год назад. Продолговатая засечка идет под правой скулой, спускаясь к горлу и заканчиваясь кривой запятой. Шрамы идут ему, они рассыпаны по его телу щедрой и жестокой рукой, но я смотрю именно на этот. Я целовала его сотни раз и почти верила, что смогу стереть нежными губами.

– Еще ближе, – он раскатывает слова на языке и откидывается на дверь, которую закрывает за собой. – Я соскучился.

Он часто начинает с нежных и приятных слов, а потом привязывает стальными канатами близости, острее и мучительнее которой я не знала ничего в жизни.

– На тебе моя футболка, – добавляет он, указывая на мой силуэт, – я хочу забрать ее.

– Ты подарил мне ее.

– И, быть может, подарю снова.

Его рука остается висеть в воздухе, и мне больше не нужно намеков. Я подхожу к нему и сама наталкиваюсь на широкую ладонь. Его пальцы перепачканы в крови, он вытирался без должного старания, и теперь красноватые разводы появляются на белой футболке. Он тягуче массирует мое тело, заводясь и заставляя прогибаться чувственнее… Послушнее, он любит заниматься сексом по-разному, но сейчас я угадываю, что драками он сыт по горло, и хочет, чтобы я была милой и отзывчивой девочкой.

– Снимай ее, – он произносит первый приказ и отнимает руку, чтобы убрать упавшую на глаза прядку волос.

Высокий мощный блондин с густой челкой, которая то и дело наползает на выразительные глаза. Ему бы больше пошла короткая стрижка, быть может, даже под машинку, тогда образ бойца был бы соблюден до мелочей. Но я рада, что он не стрижет ее. Он хоть чуть похож на обычного парня с ней.

– Что ты мне позволишь? – произносит он с наглой усмешкой, отклоняясь в сторону и наблюдая, как я стягиваю с себя футболку.

На мне остаются одни телесные трусики, которые на мгновение приковывают его взгляд.

– Всё, – я отбрасываю футболку прочь и смотрю в его глубокие пьяные от желания глаза.

– Я ведь возьму всё. Я грязный подонок, ты помнишь?

– Да.

– Как меня зовут?

Я не люблю его имя, избегаю и стараюсь не произносить лишний раз. Это трудно, но я называю его по имени ровно столько раз, чтобы он не догадался, что мне больно от этого слова. Иначе он заставит повторять его сквозь сон.

– Каин, – произношу я на выдохе.

– И кто меня им сделал?

– Я.

– Да, крошка. Ты мне должна, и ты расплатишься.

Сильные руки резко перехватывают мою талию и разворачивают. Он переносит вес на дверь, чуть опускаясь вниз, и усаживает меня на себя. Примеряясь. Его руки уже повсюду, он жестко сдавливает мою кожу и повторяет изгибы, которые как будто хочет переделать. На свой пошлый вкус. В его руках слишком много силы, он до сих пор не переключился и забывается, я могу даже почувствовать отголоски мощных ударов. Он совсем недавно раздавал их направо и налево, ведь больше всего он любит безумные драки и секс.

Я болезненно выдыхаю, не в силах больше терпеть грубую ласку. И он чуть притормаживает, вспоминая что перед ним женское тело, мягкое и слабое.

– Тебе больно? – спрашивает он, нащупывая губами мой висок и делая его влажным.

– Нет.

– Хорошо?

– Да, я хочу тебя.

Душный всплеск сковывает горло, когда он касается моей груди и сжимает затвердевший сосок между пальцами. Я тянусь выше, чтобы найти его губы, но он не хочет так, он хочет, чтобы мои губы нашли его пальцы. Он засовывает указательный и средний мне в рот, а остальные защелкивает капканом на подбородке. Я беру их глубже и начинаю водить языком, чтобы он остался доволен.

– Хорошая девочка, – я чувствую его улыбку на волосах, – покажи, как умеешь…

Он приподнимает меня и голодными рывками стаскивает белье, потом в той же спешке расстегивает джинсы и возвращает мое тело на место. Насаживает меня на себя, входя жестким и грубым толчком.

– Мать твою, да, – выдыхает он, не разжимая пальцы, которые впились в мое горло.

Я расслабляю тело и принимаю его, привыкая к ощущениям, которые невозможно назвать одним словом. Я хочу чувствовать его, я соскучилась по горячим выдохам, которые путаются в моих длинных волосах, и по его низкому голосу. Он садится с каждым движением и становится совсем хриплым, когда я начинаю отвечать. Я ловлю заданный темп и помогаю ему вбиваться в меня глубже и жарче.

Я хочу его. Так остро, будто полоснули ножом от души. Мне нечем дышать и страшно остановиться, не получив необходимую дозу кайфа. Да, я самым буквальным образом зависима от него. Мне нужно еще и еще, ведь он умеет утягивать меня вслед за собой в душную пульсирующую реальность, где есть только он и я. И никаких других причин.

В такие минуты я так хочу забрать его прошлое, пока он сжимает меня в сильных руках и забывает, что творится вокруг. Все то, что я уже натворила. Я знаю свою вину лучше него.

– Двигайся, – выдыхает он нетерпеливо, вбиваясь в меня новым толчком. – Да, не сдерживайся…

– Да, – я издаю стон, когда он ослабляет хватку и чуть замедляется, дразня меня. – Не останавливайся, прошу.

– Я буду делать, что хочу.

– Да…

– Назови мое имя.

– Каин.

– Еще раз!

Он до боли сжимает мои плечи и отрывает от земли, бросает в сторону, меняя наши тела местами. Я утыкаюсь лицом в запертую дверь, он вдавливает меня в нее и заставляет расставить ноги. Он вновь входит меня и берет сзади, взвинчивая темп за секунды. Так яростно и жадно, что я не знаю, за что хвататься дрожащими пальцами, чтобы вытерпеть эту сладкую пытку. Я извиваюсь под его стальным телом, и не могу больше терпеть. Нет, никак, невыносимо… Горячая волна подкрадывается и хочет забрать меня, накрыв с головой.

– Каин, – выдыхаю я, теряясь в наэлектризованных ощущениях, в которых виновато его тело.

Его правильные движения и дурманящий запах. И даже его грубые слова, которые заводят меня.

– Думаешь, я не знаю, что оно тебе поперек горла? – произносит он и наматывает мои волосы на кулак, заставляя выгнуть шею. – Я тоже не сразу полюбил его, но теперь оно мое. Я теперь он.

Вслед за моей волной приходит его, мужчина хрипло выдыхает и на мгновение затихает, отпуская мои волосы. Я делаю жадный вдох, угадывая свободу, и следом чувствую, как он изливается в меня. С протяжным животным стоном.

– Я теперь он, – повторяет он над моим ухом, придя в себя, и отшатывается в сторону.

Каин красив, как должен быть красив мужчина. Как мощная машина или дикое сильное животное. Я всматриваюсь в идеальные черты, чуть испорченные жестокими боями на ринге и в ночных барах, и любуюсь его внешностью. Так легче забыть, какой порок таится внутри него. Каким человеком он становится прямо у меня на глазах.