Я выпрямился и принялся внимательно разглядывать труп. Безусловно, это был Карноу. По своим часам я заметил время – 7:22. Через распахнутую дверь позади лежащего можно было заметить поблескивающие металлические трубы и краны в ванной комнате. Обойдя отброшенную в сторону руку покойника, я снова наклонился, чтобы получше рассмотреть на полу два предмета: пистолет 45 калибра, который я не тронул, и большой комок банного полотенца. Последний я внимательно осмотрел и убедился, что на нем пробита дыра с обгоревшими краями и черными следами пороха. Видимо, полотенце было использовано для того, чтобы заглушить звук выстрела. На теле я не заметил следов входного и выходного пулевых отверстий, переворачивать же труп не хотел, тем более, что мне это ничего не давало.

Я встал и закрыл глаза, чтобы подумать.

У меня давно выработалась привычка не дотрагиваться пальцами до дверной ручки, когда я отворяю дверь комнаты, в которую меня не приглашали. Действовал ли я так же и на этот раз? Нажал ли на кнопку выключателя косточками пальцев? Пожалуй, на эти вопросы можно было ответить положительно. Не оставил ли я своих следов в других местах? Нет. Я подошел к выключателю, с такими же предосторожностями потушил свет, достал носовой платок, чтобы, обмотав им руку, отворить и затворить входную дверь, спустился на лифте вниз, нашел телефонную будку и набрал номер.

Ответил мне Фриц. Я сказал ему, что срочно нужен Вулф. Фриц был потрясен:

– Но, Арчи, он же обедает!

– Да, знаю. Скажи ему, что меня захватили в плен каннибалы и изрезали на куски, а теперь намереваются оторвать и голову.

Прошло не менее двух минут, прежде чем я услышал разъяренный голос Вулфа:

– В чем дело. Арчи? Ты прекрасно…

– Нет, сэр. Отнюдь не прекрасно. Я звоню из автомата в вестибюле «Черчилля», наших клиентов я оставил в баре, сам поднялся в номер Карноу, нашел дверь незапертой и вошел. Карноу лежит на полу, застреленный из армейского пистолета. Пистолет рядом, но это не самоубийство, потому что стреляли, используя вместо глушителя банное полотенце. Как мне теперь заработать эти пять тысчонок?

– Будь ты неладен! Среди обеда…

Если вы воображаете, что я рисуюсь, то сильно ошибаетесь. Я-то хорошо изучил этого толстого гения. Именно такова была его обычная реакция, вот он и высказал ее вслух. Я проигнорировал его слова.

– В комнате я ничего не оставил, – продолжал я ровным голосом, – и меня никто не видел. Так что вы более или менее свободны. Я понимаю, что вам трудно разговаривать с набитым ртом…

– Заткнись!

Несколько секунд трубка молчала, потом раздался сердитый голос.

– Смерть наступила в последние полтора часа?

– Нет, уже началось трупное окоченение.

– Заметил ли ты что-нибудь, заслуживающее внимания?

– Нет, я находился там самое большое три минуты. Мне очень хотелось прервать ваш обед. Если желаете, я могу вернуться назад и позвонить в полицию.

– Нет.

Он был удивительно вежлив.

– Конечно, мы ничего не выиграем, если пока помолчим. Так что я велю Фрицу анонимно известить полицию. Далее, привези-ка сюда мистера Обри и миссис Карноу. Они поели?

– Возможно, они сейчас едят. Я посоветовал им это сделать.

– Проверь, чтобы они не остались голодными. А потом доставь их сюда под каким-нибудь предлогом. Изобрети, что хочешь.

– Им ничего не говорить?

– Нет, я сам скажу. Приезжайте сюда не ранее, чем через час десять. Я только-только сел за стол, и теперь вот это…

Он повесил трубку.

Когда я шел вдоль роскошного, длинного и широкого коридора, ведущего к входу в Тьюлип-бар, меня остановил мой старый знакомый Тим Эвартс, занимающий должность первого помощника официального детектива отеля «Черчилль». Правда, такой официальной должности в отеле нет. Но администрация отелей держит подобных людей на всякий случай. Ему хотелось со мной поболтать, но я его быстро спровадил. Если бы он мог догадаться, что я обнаружил труп в одном из номеров отеля и «позабыл» ему об этом сказать, то он не разговаривал бы со мной так дружелюбно!

В этот час огромный зал бара был лишь наполовину заполнен посетителями. Наши клиенты заняли столик в углу, и когда я приблизился, Обри поднялся придвинуть для меня стул. Я мысленно поставил им высокие оценки за безукоризненное поведение. Вне всякого сомнения, им не терпелось услышать, какие новости я им принес, но они не набросились на меня с расспросами.

Усевшись, я сказал, глядя в их полные ожидания глаза:

– Никакого ответа на мой стук, так что мне придется повторить попытку. А тем временем давайте поедим.

– Я не могу есть, – устало произнесла Кэролайн.

– Я вам настоятельно рекомендую не морить себя голодом, – покачал я неодобрительно головой, – вовсе не обязательно заказывать обед из трех блюд. Но что-нибудь вроде сэндвичей с осетриной и куска дыни? Здесь все это можно получить. Потом я попробую еще раз, а если опять не получу ответа, тогда мы обсудим, как быть дальше. Не будете же вы торчать здесь всю ночь?

– Он может возвратиться в любую минуту, – высказал предположение Обри, – и тут же снова уйти. Так что не разумнее ли вам будет подождать в отеле?

– На голодный-то желудок! – Я был непреклонен. – И я могу поспорить, что миссис… Как мне вас называть?

– Ох, зовите меня просто Кэролайн.

– Я готов поспорить, что вы толком не ели целую неделю. Поскольку вам потребуются силы и энергия, разумнее хорошенько заправиться.

Эти полчаса мне трудно дались. Она что-то поклевала, Обри сжевал сэндвич с индейкой и кусочек сыра. Кэролайн никак не удавалось скрыть свое мнение обо мне, как о бессердечной свинье, а Обри, по мере того, как проходили минуты, даже не пытался это делать.

Время тянулось медленно и уныло. Когда моя кофейная чашка опустела, я велел им оставаться на месте, сам же прошел по коридору до дальнего мужского туалета и заперся там на тот случай, если вдруг здесь же появится Обри. Проторчав в туалете с четверть часа, я вернулся в бар.

– Там никого нет, – сказал я им. – Я позвонил мистеру Вулфу. У него появилась идея, и он хочет вас немедленно видеть. Поехали.

– Нет! – заявила Кэролайн.

– Зачем? – требовательно спросил Обри.

– Послушайте, – сказал я сердито, – когда у мистера Вулфа появляется идея и он желает ее мне изложить, я молча повинуюсь. Так что я еду. Вам предлагается выбор: либо оставайтесь здесь и терзайтесь, либо поезжайте со мной. Решайте сами.

По выражению их лиц было нетрудно догадаться, что они уже принимают Ниро Вулфа за жулика, а меня за слюнтяя и пустомелю, но поскольку в таком случае им оставалось разорвать договор и искать себе нового детектива или юриста, то были вынуждены смириться.

После того, как Обри заплатил по счету, мы вышли из бара. В коридоре я свернул налево и направился к выходу на боковую улицу, чтобы избежать главного вестибюля, потому что к этому времени администрация отеля уже должна была отреагировать на анонимный телефонный звонок Фрица в полицию. Из услышанных мною разговоров я понял, что чету Обри знали в «Черчилле». Швейцар, вызывавший для нас такси, назвал их по имени.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru